информационное
Фото Артёма Келарева.
Все трое не случайно и не впервые оказались в Архангельске, у каждого со столицей Севера что-нибудь, да связано. Павел Семченко неоднократно сотрудничал с Молодёжным театром: как художник — в уличном спектакле Максима Диденко «Путями Каина: трагедия материальной культуры», а в триптихе «Смерть Норвегова» — ещё и как режиссёр одной из частей. Владимир Варнава в 2016 году приезжал сюда на «Европейскую весну» — с пластическим спектаклем «Пассажир», который он создал с тем же Диденко. А Владимир Волков бывал у нас не раз ещё на джаз-фестивалях Владимира Резицкого.
В сегодняшний приезд в Архангельск у них тоже нашлось много общего, как минимум, три пересечения — Виктор Панов, Михаил Шемякин и Владимир Высоцкий. Их перформанс «Рёбра в рёбра», названный по строчке из песни «Тушеноши» Высоцкого, стал логичным продолжением выставки Шемякина «История легенды…», на которой, в том числе, представлена серий фото- и литографий «Чрево Парижа».
Сыграть его решили на импровизированной сцене, установленной в вымощенном гранитом дворике музея художественного освоения Арктики на Поморской.
За полчаса до начала перформанса пошёл дождь, а без пяти минут перестал. Волонтёры только успели подготовить пространство: установить мангал, принести жидкость для розжига, заставить стол на сцене сковородками, бутылками с уксусом, приправами для мяса, оливковым маслом. Некоторые зрители заподозрили, что участники коллаборации собрались жарить шашлык.
Павел Семченко разжигает мангал.Только артисты вышли на сцену из музея, дождь снова пошёл, но ни перформеров, ни зрителей не оставил ни он, ни сверкавшая время от времени молния. Владимир Волков невозмутимо взял ноту на контрабасе. Павел Семченко занялся мангалом, и в воздухе в прямом смысле запахло жареным: начала коптить деревянная палка из огня. А обнажённый по пояс Владимир Варнава с открытой раной — куском сырого мяса, приклеенного к груди скотчем, — как шеф-повар, стал перечислять ингредиенты рецепта. В список вошли не только лимон, чёрные оливки и специи, но и две видеокамеры Sony в руках телеоператоров. Туда бы ещё — молнию и ливень.
Кусок мяса на груди у Владимира Варнавы навевал чёткие ассоциации с литографиями Михаила Шемякина, на которых огромные полосатые туши с «клавишами» белых костей будто превращаются в части тел мясников. И сближал танцора с героями-«человекотушами» из песни Высоцкого, которые «крест несли и ободрали спину».
Так и Варнава стоял перед зрителями с словно с расцарапанной до костей грудью. Тело танцора в перформансе стало ещё одним ингредиентом: соля, перча, отбивая его кухонным молотком, как отбивную, участник перформативного действа словно хотел уровнять своё живое тело с неживой материей, вытрясти из него всю человечность. Глухие удары отбивного молотка о грудь, спину и другие части тело были созвучны партии контрабаса, который задавал жёсткий ритм.
Дождь усилился, превращаясь в ливень, и ставки повысились, напряжение возросло. На сцене то и дело что-то взрывалось — хлопкам вторил гром. В один момент Владимир Волков больше не смог подвергать опасности одолженный архангельский контрабас и спрятал инструмент под сцену. И вместо него, как будто так и надо было, принялся отбивать ритм на опустевшей бутылке уксуса. Импровизацию подхватил и Павел Семченко, а самоотверженный Варнава продолжил превращать своё тело в объект опасного эксперимента: вливал в себя уксус, «шпиговал» себя длинными «зубочистками», а потом с помощью Семченко поджигал их.
В какой-то момент начало казаться, что сценарий в перформансе отсутствовал вообще. К разгулу стихии — не только дождю, но и сильному ветру, поднимавшему клубы пепла и песка, — наверное, не были готовы и артисты. Но в своём умении обращаться с хаосом они достигли таких высот, что именно его, а не мясо, и приготовили на углях. И подали зрителям, как фирменное блюдо от шефа.
Под восторженные крики стойкой публики Владимир Варнава прижёг стейк прямо на лице у Павла Семченко металлическим утюгом, раскалившимся в мангале. Мощный заряд из огнетушителя не охладил восторга зрителей.
Многое в перформансе открыло кино — фильм «Чрево Парижа», смонтированный Павлом Семченко в 2018 году из киноматериала, который Михаил Шемякин отснял в 1972-м на 16-миллиметровую камеру, и «Подпись», зафиксировавшая коллективное бессознательное трёх гениев — Шемякина, Антона Адасинского и Славы Полунина.
В перформансе, как и в киноверсии «Чрева Парижа», звучали стихи поэта Анри Волохонского из цикла «Арфа херувима» (это на его слова Борис Гребенщиков поёт «Город золотой») и Алена Боске, которые так же, как и Высоцкий, посвятили их шемякинской серии.
— Сейчас рынка «Чрево Парижа» не существует, — рассказал Павел Семченко, — он был разрушен в 1972 году в борьбе города за санитарию, чистоту и культуру. Но эти образы остались в картинах Михаила Шемякина и в этом мелькании света и тени на экране.
Павел Семченко.Перформанс, в свою очередь, как и фильм, продолжил цикл вдохновения и интерпретаций творчества Шемякина и Высоцкого, которым, кажется, нет числа.
— Это наша рефлексия на тот материал, — добавил Павел Семченко. — Этот перформанс мы сделали как киножурнал перед показом большого фильма, большого полотна. Но получилось наоборот, что живое выступление предваряет небольшой фильм. Интересно настолько глубоко погрузиться в материал: не только в визуальный ряд, но и в какие-то сопутствующие истории.
В итоге выставка вкупе с перформансом, фильмом и экскурсией стала синтетическим произведением искусства, где один компонент открывал дополнительные смыслы в другом.
Это был ранний старт юбилейного международного фестиваля уличных театров. Зрители прошли проверку на прочность стихией, а значит, каким бы ни был прогноз погоды на следующую неделю, фестиваль всё переживёт. Официально уличные театры придут в Архангельск 24 июня. Встречаемся в 18:00 на площади Мира и идём все вместе — карнавальным шествием!