информационное
Фото Артёма Келарева.
12-летнюю Сузи Свансон из романа «Доклад о медузах» писательницы Али Бенджамин на сцену привели молодой режиссёр из Санкт-Петербурга Юлия Каландаришвили и переводчица Ольга Варшавер (именно в её переводе «Доклад…» впервые поставили в новосибирском «Глобусе»).
Ольга Варшавер, благодаря которой в репертуарах русских театров появляются спектакли по современным книгам для детей, написала по мотивам романа пьесу «Поцелуй ируканджи». А Юлия Каландаришвили, которая знаменита своими спектаклями для подростков (например, «Цацики идёт в школу» в питерском театре «Суббота» или «Я — кулак. Я — А-н-н-а» в красноярском театре кукол), её поставила. Как историю проживания потери.
Сузи потеряла подругу: Френни утонула, а ведь так хорошо плавала! Художник спектакля Евгения Платонова, постоянный соавтор Юлии Каландаришвили, превратила зрительный зал Молодёжки в пустую чёрную чашу бассейна, на бортиках которого играют радужные блики (свет — Стас Свистунович). Зрители расположились по двум сторонам от него — кто в креслах, кто по-турецки на подушках.
Опустошённая Сузи — девочка в розовом худи (22-летняя Анастасия Хуртай, которая её играет, как будто даже ниже ростом стала и похожа на ребёнка без всякой театральной условности) — оказалась на дне этого бассейна. Там же с ней — и Френни (Дарья Белых), красивая, с большим бантом на кукольных кудрях, ощутимо более взрослая. Ведь она и выросла раньше — и стала повторять за другими девчонками то, что клялась не повторять: начала хихикать над шутками мальчиков, носить заколочки и «отклячивать» бедро.
От того, что перед её смертью они с Френни рассорились, Сузи ещё больнее. Они как будто снова пытаются наладить друг с другом контакт, глядя друг на друга через хрустальный шар или аквариум, установленный на вершине треноги, лабораторного штатива. От этой конструкции упругими щупальцами в разные стороны расходятся спирали — шагающие пружинки Slinky. Словно девочки оказались в теле огромной медузы.
Медузы повсюду окружают Сузи. Девочке легче поверить, что её подругу убила ируканджи — одна из самых ядовитых медуз, — чем принять на веру мамино объяснение, что «страшное иногда просто случается». Медузы радужными кляксами пульсируют на полу и на экранах. Они светятся в трёхлитровых банках в руках у артистов, которые громко чмокают, изображая поцелуи. Их расплывчатые силуэты-пятна угадываются в принте тай-дай на одежде актёров. Их изображения даже на рюкзаке Сузи. Девочка в бассейне с ядовитейшими медузами — представьте, как же ей больно!
Рюкзак Анастасия Хуртай не снимает на протяжении всего спектакля, ведь она не просто собираться бежать из дома, чтобы встретиться с австралийским медузологом, но и бежит от правды — находится на стадии отрицания. Непринятие смерти заставляет Сузи совсем замолчать: она надевает защитный экран для лица на голову, окончательно закрываясь.
Сузи и Френни всё время что-то разделяет, помимо смерти и обиды. То стекло в раме в человеческий рост, на котором Сузи рисует контур тела Френии, как в криминальных фильмах. Но та в ответ — ведь они же дети, — строит ей свиной пятачок, прижимаясь носом к стеклу. То гроб-резервуар, с которого дружба девочек и начинается, и заканчивается. То круглый аквариум, который Френни надевает, как водолазный шлем. Они даже стоят на разных «берегах» бассейна, посылая друг другу сигналы фонариком, пока безымянные одноклассники картинно рыдают над саркофагом.
Маминому объяснению про страшное, которое просто случается, тем более нет веры, потому что родители разводятся. Сначала Сузи с мамой (Евгения Плетнёва) и папой (Кирилл Ратенков) — это одно целое. У них объятия на троих в тесном стеклянном боксе-лифте. Есть такая психологическая техника — контейнирование чувств: родители называют ребёнку, который ещё не в ладу с самим собой, его эмоции, чтобы он мог с ними совладать.
Но горе так просто не законтейнировать, и простое объяснение не работает. Из-за родительского развода — а это ведь тоже потеря и тоже травма, — наложившегося на смерть подруги, у Сузи в прямом смысле уходит земля из-под ног. Оказывается, что то, что было одним контейнером, состоит из двух. Мама и папа разъезжаются, оставаясь каждый в своём, а дочка попросту разрывается, стараясь устоять на обеих платформах. И вот уже она, совсем одна, лишившаяся безусловной безопасности тройных объятий, подтянув колени к груди, сидит между двумя контейнерами, из которых родители каждый поодиночке пытаются ей помочь. Детское горе тоже становится предметом взрослого спора.
Но родители — не зловредные пришельцы: они любят и пытаются помочь. Мама — достучаться до дочери через стекло гроба-аквариума, в который Сузи спряталась. Папа — подбирая слова. Кирилл Ратенков очень тонко передаёт бессилие и тоску своего героя, который сетует на то, что часов воскресного папы недостаточно для того, чтобы говорить с дочкой о таком сложном явлении, как смерть. Конфликт «Свансон против Свансона» подзвучивают интересные факты, которые Сузи вычитала о медузах: оказывается, они не заботятся о потомстве и в их жизни нет места драме.
В пустой чаше бассейна, как в омуте памяти, возрождаются главные моменты дружбы Сузи и Френни: знакомство, игры и клятвы, окончательный разлад. Его свидетелями и соучастники становятся артисты, которые играют одноклассников. В воспоминаниях о роковом походе, когда Френни предала Сузи, артисты носят плащи с капюшонами — словно палатки. И шуршат ими, подражая шороху брезента и хлопанью крыльев птиц. Френни практически атакует Сузи заповедями девочки-старшеклассницы, и спиральки-пружинки, звеня, обрываются: связь распадается.
Первым, с кем Сузи вновь заговаривает, оказывается её полный антипод — мальчик с синдромом дефицита внимания (Юрий Бегметюк). Она заторможена и опрокинута в себя, он гиперактивен и распахнут миру. Неслучайно первым словом девочки становится «Медуза»: ей очень важно донести свои знания об этих опасных существах до остальных. Но одноклассники жалят не хуже ируканджи. Её доклад о медузах они слушают, одетые в причудливые синие рыбные трико с воланами. И вместо того, чтобы прислушаться, издеваются: закидывают её светящимися ядовитыми ранцами-медузами, ища спасения от которых Сузи оказывается в стеклянном гробу.
Выход из бокса наружу совпадает с выходом в мир: девочка предпринимает отчаянную попытку добраться до Австралии. Многофункциональные стеклянные декорации превращаются в рамки металлоискателей в аэропорту.
Попытка бегства сопровождается осознанием: Сузи наконец решается признаться Френни в том, чего так стыдилась. Ведь в чувстве потери очень много вины. Признание освобождает и смягчает горе. И вот Френни снимает водолазный пузырь, и девочки вновь «плавают» в одном аквариуме — как в тот самый день, когда подружились, — и вновь светят друг другу фонариками.
В финале, когда Сузи решает, что Френни останется с ней навсегда, несмотря на то, что страшное и правда иногда случается, на дне бассейна появляется нечто — то ли медуза, то ли душа. Тончайшая материя, как жемчужная дымка, в свете пульсирующего света кажется живой, дышащей. Если в каждом из нас — атомы Шекспира, а в Сузи — атомы Френни, то смерти нет.