Переводчица Ольга Варшавер: «Люблю режиссёров, которые читают книжки, а не ждут, что им пьесу напишут»

Ольга Варшавер приехала в Архангельск посмотреть спектакль «Папа встретит меня в L.A.», который Максим Соколов поставил по мотивам переведённой ею книги «На «Синей комете» Розмари Уэллс. На лекции «Театр и литература: как сделать мост прочнее?» она рассказала, какие чудеса происходят с книжками, когда те стремятся на сцену.

Себя Ольга Варшавер назвала «не только человеком текста, но и человеком театра». Как правило, во всех книгах, которые она решает перевести, заложена эта способность «выпрыгнуть на сцену». В детстве будущая переводчица занималась в студии, из которой в своё время вышли Олег Ефремов, Вячеслав Шалевич и ещё много известных актёров и людей, заточенных на театр. Заканчивая школу, она хотела поступать на театроведческий факультет, но не рискнула. 

Так или иначе Ольга Варшавер к сцене приблизилась — стала человеком, который открывает театру новые тексты для постановок — переводит их сначала на русский, а потом на язык драматургии.

Переводная литература наводит мосты между культурами — это факт. Но не только между ними.

Ольга Варшавер.

— Из-за глобализации земной шар сжимается — становится шариком, — отметила Ольга Варшавер. — Мы хорошо знаем, что происходит в других странах, но совершенно не знаем ни своей истории, ни соседней. И переводные книги перекидывают мосты не столько от культуры к культуре, сколько от эпохи к эпохе. Я люблю выбирать книги, которые несут информацию о времени, пропущенную через судьбы героев.

Ольга Варшавер из тех, кто целиком и полностью за сотворчество: и переводчика с автором оригинала, и режиссёра с инсценировщиком. 

— Я очень люблю режиссёров, которые книжки читают, а не ждут, что им пьесу напишут, — сказала гостья Архангельска, — Основную массу режиссёров не заставишь книги читать! А ведь надо же что-то новое делать, иначе получается какой-то синдром «Трёх поросят». Хочется какого-то прорыва. В детской литературе сейчас такое безумное количество ценнейших экземпляров, а театр капсулируется…

Переводчица рассказала и о нюансах своей работы. Оказывается, попадание зарубежной пьесы на отечественную сцену не в последнюю очередь зависит от названия. И порой для того, чтобы афиши смотрелись выигрышно, переводчикам и инсценировщикам приходится порой погрешить против оригинала. Например, пьеса драматурга Нила ЛаБьюта The Shape Of Things получила название «Адам и Ева, или шейпинг», а не очевидное, но не «говорящее «Форма вещей».

Ольга Варшавер и Виктор Панов.

В литературе — то же самое. Родители, пусть и не читавшие никогда Джеймса Джойса, вряд ли, по мнению Варшавер, купят детям книжку с Улиссом на обложке: решат, что это что-то занудное. Поэтому историю современной американской писательницы Кейти ди Камилло Flora and Ulysses переводчица русифицировала — «Флора и Одиссей».

Ольга Варшавер и сама не против открытого вмешательства в её инсценировки. 

— Когда Максим Соколов прислал нам с Татьяной Тульчинской вопрос, как назвать спектакль по «Синей комете», мы всё бросили и написали десять вариантов, — рассказала она. — А он, конечно, выбрал своё одиннадцатое. И это нормально. Можно по-школярски пройти пьесе, но будет ли это интересно — не знаю. Поэтому подход Максима мне нравится: это творческая переработка.