информационное
Кадр из фильма «Бог существует, её имя — Петруния».К созданию ленты копродукции Македонии, Бельгии, Франции, Хорватии и Словении причастны ещё два члена семьи Митевски: актриса Лабина Митевска, исполнившая одну из ключевых ролей в картине, и художник-постановщик Вук Митевски. Но главная создательница — Теона Стругар Митевска, и не случайно кинокритик, куратор международной программы Arctic Open Алексей Медведев, представляя «Петрунию» на церемонии открытия, использовал феминитив, назвав её «режиссёркой», ведь взаимосвязь фильма с актуальной феминистской повесткой не вызывает сомнений. Но является ли он феминистским манифестом или чем-то другим — это уже вопрос.
Героиня ленты — 32-летняя безработная выпускница исторического факультета Петруния (Зорица Нушева). Её зовут, как принцессу в народной сказке, которую отец так не хотел выдавать замуж, что вконец уморил — так и умерла девственницей. Но в действительности злой гений её жизни, не отец, а мать — токсичная, гиперопекающая. Она суёт ей завтраки под одеяло, преследует, как настоящий сталкер, и исподволь расшатывает её самооценку. Сознание того, что мать не считает её самой красивой, умной и лучшей отравляет жизнь уже взрослой женщины, и до определённого момента мы даже не представляем, насколько.
Вук Митевски обратился к архангельским зрителям с экрана.Возвращаясь с унизительного собеседования, женщина, сама не понимая почему и зачем, посягает на древнюю традицию, которая издавна была мужской привилегией, — бросается с моста и ныряет в реку за крестом. Полиция, церковь, местные молодчики, — все в шоке и готовы чуть ли не растерзать Петрунию за своеволие.
Вода становится главной стихией фильма. Даже начинается он с плакатно-выразительного кадра — Петруния на фоне дорожек ярко-голубого бассейна. Сначала кажется, будто героиня буквально стоит, как Иисус (сравнение не такое уж и праздное, ведь в фильме как раз-таки звучит вопрос: «Что будет с миром, если он вдруг узнает, что Бог — это женщина?») на воде, абсолютно статичной. А потом оказывается, что белые близки на как бы неподвижной глади, — это снег, да и воды никакой нет — бассейн запущенный и осушенный. Чаша — символ женского начала, кстати, — пуста. Водой же, с которой всё и началось, оскорблённые местные парни наказывают героиню, будто она какая-то Жанна Д' Арк наоборот.
Единственным союзником героини становится журналистка местного телеканала Славица (Лабина Митевска), но и её мотивы вызывает сомнения. Кажется, что за сенсационный, по её мнению, сюжет (хотя больше никому так не кажется: какой, мол, крест, какая женщина, я вас умоляю!) она хватается не из искреннего участия к Петрунии, а потому что сама хочет кое-что доказать миру мужчин. Её реплики — это азбука современного феминизма. «Думаешь, у меня зарплата больше твоей?», — спрашивает она своего оператора — это про разницу оплаты труда мужчин и женщин. «Она и твоя дочь тоже!», — говорит она по телефону мужу — очевидно, про равные обязанности в воспитании детей. Именно Словица озвучивает и то, о чём зритель думает с самого начала: «Македония зацементирована в мрачном Средневековье». Экранное время картины, действительно, удивительно изменчиво — в нём сочетаются элементы современности и архаики.
В течение практически всего фильма главный вопрос — так почему же Петруния прыгнула за крестом? — остаётся открытым. И то, что большая часть действия происходит в полицейском участке, придаёт поиску ответа на него характер расследования. В то, что это была провокация, хотя это слово и звучит в кадре, не верится ни капельки: просто Петруния, привыкшая к подавлению матери, отвечает как ребёнок, который уверен, что его всё равно накажут, а поэтому безропотно подтверждает худшее предположение.
Парадокс решения Теоны Стругар Митевски заключается в том, что Петруния бросает вызов патриархальной культуре не из активизма. Конечно, она отстаивает своё право, как женщины, на счастье и достоинство, но становится ли она от этого феминисткой, а фильм — феминистским манифестом? Феминистская риторика в нём, конечно, присутствует, но играет, выражаясь языком киноиндустрии, роль второго плана. А если смотреть ленту лишь через призму этой оптики, она многое потеряет.
Откровение картины заключается в том, что в основе порыва героини — застаревшая детская травма, память об обесцененной победе. И ныряя за крестом, она как бы отвоёвывает себе у времени то достижение назад. Прыгнула, как животное, говорит она, и это тоже не случайно: порой вещи, заложенные в нас в детстве, определяют наши поведение и поступки, как инстинкт у зверей.
Слова «Я тоже человек» она адресует не власти, не полиции, не мужчинам, а матери. Маскируясь под феминистский манифест, фильм, скорее, оказывается притчей о возвращении достоинства, о взрослении, обретении самоценности и внутренней опоры. Крест становится символом силы, но когда сила внутри, он уже не нужен. Так и имя Бога в названии ленты становится олицетворением этой силы. И получается, что «Бог существует, её имя — Петруния» — это тоже не провокация, а своеобразная мантра, аутотренинг.
Дополнительный показ фильма открытия в Архангельске состоится 6 декабря в 19:10 в зале № 7 кинотеатра «Мираж Синема» в ТРК «Титан-Арена». Картину представит Алексей Медведев.