52 года на сцене и 150 ролей: архангельский театр кукол сыграл «Хамлета» в бенефис Ростислава Киселёва

Ростислав Киселёв — не просто часть истории театра кукол, он — сама эта история. В архангельский дом кукольников он пришёл в 18. Первым из труппы получил звание заслуженного артиста России, и первым сыграл Волка и Наф-Нафа в «Трёх поросятах», 46 лет не сходящих со сцены. Он сыграл более, чем в 150 спектаклях, причём в двух «золотомасочных»: в «Хамлете, датском принце» — Клавдия, а в «Вертепе» — Царя Ирода и Солдата.

Про себя он говорит, что любит и умеет удивляться. А его коллеги добавляют: у него сохранилась прямая связь с детством — самые простые и при этом самые главные эмоции он доносит безошибочно.

«Хамлета, принца датского» для бенефиса своего Ростислава Славного театр выбрал неслучайно: спектакль сам по себе — легенда. Он побывал на множестве фестивалей и гастролей, например только в этом октябре — в Петрозаводске. А игра народной артистки России Светланы Михайловой, исполнившей роль Хертруды, принесла театру «Золотую маску».

17 лет назад режиссёр Дмитрий Лохов и заведующая литературной частью театра Светлана Логинова сочинили на основе трагедии грома и крови Шекспира кукольный трагифарс. Но и сегодня спектакль не теряет новизны и связи с современностью: он смотрится так, как будто премьера только отгремела.

Из Хамлета — в Панча.

То, как обыграно безумие датского принца, — через превращение Хамлета в традиционного персонажа английского балагана Панча, — по-прежнему ошеломляет. Но спектакль живёт своей жизнью, и сегодня в Хамлете-Панче, в его раскатистом хохоте и словах: «Что, если мир — не театр, а балаган?», к своему удивлению узнаешь героя Хоакина Феникса из нашумевшего фильма «Джокер». Он тоже думал, что его «жизнь — трагедия, а оказалось, что это комедия».

Отыграв спектакль, Ростислав Киселёв принял поздравления от своих партнёров, зрителей, коллег по цеху из регионального Союза театральных деятелей, классных дам из Тайного общества любителей кукол и гостей из министерства культуры и областного Собрания. А после рассказал «Региону 29», за что любит театр кукол.

Ростислав Киселёв и Клавдий.

— Ростислав Дмитриевич, вы помните, как отреагировали на то, что «Хамлет» будет трагифарсом?

— Когда Дмитрий Александрович [Лохов] сказал, что мы будем играть «Хамлета» в петрушках — петрушечных куклах, — для меня это был шок. Там же достаточно пространные монологи, и я не представлял себе, как может кукла, тем более, петрушечная, их выдержать! Порой даже живой актёр не всегда может донести большой монолог… А тут кукла, да ещё и с ограниченными возможностями, как говорится. А работать над ролью мне было очень интересно: материал стоящий, можно было покопаться, что-то поискать дополнительно.

— Игра актёра театра кукол — совершенно особенная. Каково это — играть в таком широком диапазоне: одновременно червячка и короля, поросёнка и царя Ирода? А по несколько ролей в одном спектакле?

— Да, наверное, у кукольника должен быть широкий диапазон. Вот в «Волшебных сказках Попугая» у меня — семь или восемь ролей. Бывает очень сложно перевоплощаться — даже голосово сложно. Но это преодолимо. В «Теремке» я играл Петуха и Медведя — у них даже диапазоны голоса разные, — а там у них диалог происходит…

Интересно бывает сыграть и женскую роль. Я вот играю Мачеху в «Золушке», и Фею Моргану в «Любви к трём апельсинам». Меня спрашивают: «Почему выбрал не драму?». Да не знаю, мне в театре кукол интереснее просто!

— С какими куклами вам интереснее работать?

— Верховые (на ширме) вроде как отходят в прошлое уже. Хотя ещё есть — в том же «Хамлете». Мне, в принципе, любые куклы интересны: и планшетные, и пальчиковые, и вертепные, и марионетки — они тоже разные бывают: штоковые, на нитках… Традиционные ширменные — с ними привычнее, а у других кукольных систем, бывает, появляется что-то новое, необычное, с чем всегда интересно поработать.

— Что вас вдохновляет? Репетиции, работа с режиссёром, с партнёрами, с куклой? Наверное, всё вместе?

— Естественно. Особенно, когда работаешь с таким режиссёром, как Дмитрий Александрович. Он не давит авторитетом, но даёт возможность актёру дойти самому, импровизировать. Он только где-то направляет. Потом интересна работа с разными художниками: художник задаёт тебе маску, а это уже ключ к образу. И своих партнёров я очень люблю — с ними прекрасно работается.

— Наверное, это всегда очень важный момент — первая встреча с куклой?

— Самое интересное, что кукла иногда начинает брыкаться, сопротивляться: ну, не хочет она играть по-моему и всё! И тогда уже приходится туговато. Начинаешь её изучать досконально. А иной раз возьмёшь её в руки, и она сразу же начинает жить. Вот это приятно.

Когда начинаешь работать, надо не только в самой кукле, но и в тексте поискать изюминку. Если ты изюминку нашёл, ты за ней пойдёшь, и всё — дальше само собой покатится. А иногда, бывает, не знаешь, за какую ниточку ухватиться. А когда найдёшь ниточку, дальше проблем уже не может быть. В процессе репетиций всё определится. Ведь когда спектакль сдаётся, моя работа ещё сырая. Я только начинаю её раскручивать, когда встречаюсь со зрителями.

— А с Клавдием как было?

— С Клавдием была сложность со взглядом — у него взгляд немного вкось. Обычно у куклы нос смотрит, а когда глаза косят, нос-то уже не очень работает. Поэтому приходилось выискивать какие-то ракурсы поворота головы. Но до сих пор бывает — иногда так увлечёшься, что уведёшь взгляд не туда, куда надо.

В свои 70 Ростислав Киселёв по-прежнему очень востребован. В недавней премьере — «Царе Пузане» — он играет одну из главных ролей — Людоеда. И скоро его ждёт новая работа — в спектакле «Золочёные лбы» по Борису Шергину, который станет первой большой премьерой архангельского театра кукол в 87-м сезоне.