Власть от нежного сердца: в архангельском театре кукол выпустили трагикомедию «Царь Пузан»

Творческий тандем петербуржцев — лауреатов высшей театральной премии «Золотая маска» — уже ставил в Архангельске спектакли «Гуси-лебеди» и «Путешествие «Голубой Стрелы». 

На этот раз режиссёр Пётр Васильев в соавторстве с художницей-постановщицей Алевтиной Торик выбрал для постановки небанальную сказку-пьесу о добром (готовом отдать последнюю рубашку и даже корону!), но толстом правителе, над которым подданные бессовестно потешаются. Интересно, что её знаменитый автор «Мухи-Цокотухи» и «Мойдодыра» Корней Чуковский написал на основе английской народной для домашнего театрика по просьбе своих детей в поворотном для России 1917 году.

— Чуковский опубликовал эту сказку в то время, когда было уже не до сказок, — сказала на сдаче спектакля заведующая педагогической частью театра, Тётенька с колокольчиком Марина Мельницкая. — Но в нашем доме доброй сказке всегда есть место.

Сказка понравилась режиссёру своей небанальностью и многослойностью.

Пётр Васильев.

— Написана она была в сложные времена, — рассказал Пётр Васильев, — и там много подтекстов исторических касаемо нашей Родины. И если принимать во внимание особую подготовленность архангельского зрителя, — а здесь с ним проводят всевозможную работу, — мне кажется, детей получится заинтересовать не только сюжетом, но и тем, что вне него находится.

На входе в зал было сложно сдержать (а, собственно, и зачем?) восхищение: ай да Алевтина Торик! Петербургская художница придумала изумительную сценографию — куртуазную, барочную, поистине царскую — чтобы подчеркнуть, что Пузан живёт во время придворных интриг. Роскошные интерьеры царских покоев — зелёно-золотые портьеры второго занавеса, ширмы с гобеленами и изящный белый комодик с позолотой — «собирались» в кукольный балаганчик.

Причём единственная кукла в этом театрике — сам царь Пузан Восемнадцатый — очаровательно круглый, наивный, но цельный. Немного похожий на Михаила Ломоносова на его портрете кисти Леонтия Миропольского, но, по словам Петра Васильева, сходство случайно. Режиссёр и художник создавали куклу в Санкт-Петербурге без оглядки на портрет Михайло Васильевича.

Илья Логинов.

Парадоксально, но кукловодами становятся придворные, возвышающиеся над добрым правителем, как великаны. Артисты Вероника Попова и Алексей Бурмагин играют их в живом плане — жеманничают и даже флиртуют, уделяя мало внимания и почестей своему государю: заигрывать друг с другом они не прекращают, даже подавая его Величеству обед. Самый симпатичный и наименее чванливый из свиты — Илья Логинов — среди них кажется «белой вороной», третьим лишним. Примечательно, что именно он и работает с куклой Пузана, превращая царя в мечтательную, романтическую, покорную, но не безвольную натуру, не лишённую при этом самоиронии. Добавим, что в другом составе царя играет Олег Шиняев.

Алексей Бурмагин и Вероника Попова.

Режиссёру важно было показать, какая сила содержится в слабости и то, что людоедом может стать любой.

— Неслучайно царь у нас один маленький в окружении придворных, которые тоже зубастые люди, — пояснил Пётр Васильев. — И если дать им волю, они с лёгкостью превращаются в таких же троглодитов. А костюмность и грим тоже делают из них не совсем людей, а маски. Мы их тоже немножко окукливаем.

Ростислав Киселёв.

При дворе вечно над кем-то насмешничают. Закулисный смех в спектакле порой перебивает музыку, и даже начинается сказка с каверзы: водой обливают придворного, который спит на кушетке спиной к залу. Им оказывается заслуженный артист России Ростислав Киселёв. Любопытно, что он, всклокоченный, сердитый, бормочущий: «Вы меня ещё узнаете!», — потом как раз-таки встаёт на табуреты, грохочет ими при каждом шаге и играет великана Ермолая Ермолаевича, терроризирующего королевство: от вечных насмешек кто угодно станет людоедом.  

Кто угодно, но только не царь Пузан. Вместо того, чтобы убить бесчинствующего великана, он за ним ухаживает, когда тот заболевает. И от забот — бесконечных «подай-принеси» — худеет. Чтобы показать преображение правителя, Алевтина Торик создала второго, постройневшего, царя. И в пару ему — прекрасную принцессу Монессу во «плоти», которая в сказке только упоминается.

Кроткий государь — трогательно неповоротливая кукла — оказывается в итоге сильнее свирепого великана — артиста, играющего в живом плане. Пузан Восемнадцатый направляет в позитивное русло грубую энергию Ермолаича — на борьбу с одной из главных (взрослые зрители поймут, что российских) бед. Но если, поёт великан, «дорогу построить, мост поставить — это пустяк», то дурака умным сделать — это уже сложнее. 

— В итоге стоическая позиция царя оказывается силой, — добавил Пётр Васильев. — В отличие от Николая Романова, с которого был писан этот образ, он не сложил с себя корону и не пустил всё на самотёк. Мы специально добавили персонаж принцессы Монессы, чтобы не только ради любви к народу, но и ради любви к ней он решился на подвиг.