Композитор «Конармии» о современной музыке: «Звёзды есть, а героев нет»

Надо сказать, что Кушнир постоянно пишет музыку к спектаклям Диденко: и к «Процессу», премьера которого состоялась в феврале 2017-го в Праге, и к «Чапаеву и Пустоте», и к «Чёрному русскому» — иммерсивному триллеру по мотивам «Дубровского» с Равшаной Курковой в главной роли. Пожалуй, исключением из правил является «Я здесь» — перформанс Диденко по текстам Льва Рубинштейна «Программа совместных переживаний». Зато к «Цирку» — мюзиклу по мотивам одноимённой советской комедии с Ингеборгой Дапкунайте, премьера которого грядёт 11 мая, музыку также пишет Кушнир.

Интересно, что на показ «Конармии» в Архангельске приехали оба творца: и Максим Диденко, и Иван Кушнир. Последний рассказал ИА «Регион 29», как создавались песни на тексты рассказов Исаака Бабеля и почему ему нравится Архангельск.

— Этот спектакль — результат творческих усилий очень многих людей. Как бы вы оценили степень своего участия? Ведь вы же создали не просто «саундтрек» к спектаклю: львиную долю информации и эмоций зрители получают именно через вашу музыку.

— У нас всегда все работают на сто процентов. Поэтому нельзя сказать: «Тут 20 процентов картинки и 80 — музыки» Везде сто процентов, всегда. Все участвуют на максимуме своих возможностей. 

«На самом деле, я просто напуган…»

— Как шла работа над музыкой к «Конармии»? Какой смысл вы вкладывали в эти песни?

— Признаться честно, когда я начинаю писать песню, я не ставлю задачу вложить какой-то смысл. Мне почему-то кажется, если я начну об этом всерьёз задумываться, ничего не получится. Возможно, я не самый последовательный, не самый академичный и не самый думающий композитор, но я отталкиваюсь, скорее, от эмоций и от какого-то спонтанного потрясения — от текста, от взаимоотношений с артистами, каких-то случайных вещей. Наверное, таков мой метод. И если я буду ставить себе задачу: «Сейчас я сделаю такую-то вещь», получится мало хорошего. Я просто что-то делаю и, надеюсь, делаю это искренне.

Например, одна из песен в «Конармии» была написана так: Максим Диденко прибежал ко мне, показал кусок текста и сказал: «Братан, слушай, песня нужна». И через пять минут я принёс ему песню. О чём я в тот момент думал? Не знаю. На самом деле, я всегда просто напуган тем, что нужно срочно делать песню.

— Как вам работалось с текстом Бабеля? Так ведь сразу и не скажешь, что он музыкален.

— Он очень музыкален. Я начинаю что-либо понимать только в момент, когда начинаю сочинять. И когда я столкнулся с Бабелем, оказалось, что его тексты очень строфичны, симметричны. У меня такой же эффект был с Пастернаком, когда мы делали спектакль «Сестра моя, жизнь». Я поэзию вообще воспринимаю с трудом, честно говоря. Но как только я начинаю с ней взаимодействовать музыкально, для меня всё раскрывается сразу же. И так же было с Бабелем. Максим показал мне абзац текста, я начал его пробовать, пропевать, и смотрю —  это же стихи! Это абсолютно потрясающий текст, он поётся, несмотря на то, что это проза.

«Куда-то пропали герои»

— Наверное, бессмысленно спрашивать, почему музыка к «Конармии» получилась именно такой?

— Это эпос, несомненно. Это героическая музыка. Дело в том, что на Руси в музыке, — и в рок-, и в поп-музыке, и в академической, — куда-то пропали герои. И не только на Руси, но и в мире. Звёзды есть, а героев — нет. Героев с точки зрения величины, масштаба личности, высказывания. Может быть, это у меня ностальгия по 1990-м и по музыке 90-х, по тому времени, когда я был маленьким. Когда я был юн, нашими кумирами были Виктор Цой, Тупак Шакур, Курт Кобейн, а если посмотреть на сегодняшних кумиров, то это какие-то видеоблогеры, какие-то малолетки, которые просто могут прикольно снять видео на смартфон. И эти люди становятся героями для молодёжи! Это не укладывается у меня в голове.

«Качественный хип-хоп — это тот же Вагнер»

— В некоторых песнях в «Конармии» можно услышать элементы рэпа, хардкора. Откуда такое звучание?

— Я всегда экспериментирую, и в этом очень большая радость работы с Максом. Он не просто позволяет экспериментировать, он провоцирует на эксперимент. Когда мы делали «Конармию», а это было три года назад, мы увлекались рэп-эстетикой. А я лично увлекался ею всегда и увлекаюсь до сих пор — в хорошем смысле этого слова. Для меня просто нет различий в музыкальных жанрах. Это уже какая-то культовая фраза: «Для меня нет разницы между Бетховеном и «Нирваной». Для меня хороший качественный хип-хоп — это тот же Вагнер.

Три года назад мы сочиняли достаточно спонтанно. Когда я увидел текст тогда, я сказал: «Это же хип-хоп баттл!». И начали как-то вертеть. Хотя это всегда альтернативное видение. Буквально мы никогда не используем жанр. Это всегда лишь намёк. В наших спектаклях можно услышать романс, но буквально романсом это не будет. Можно услышать хип-хоп, но буквально хип-хопом это не будет. Моя тема — смешивать жанры и ходить на грани. Для меня это важно. Это моё свойство, видимо.

«Всё адски раздолбано, но очень прикольно»

— Вы ведь могли и не приезжать в Архангельск…

— Нет, необходимо было отрепетировать, репетиции очень важны. К тому же, не приехать в Архангельск я просто не мог. Почему-то мне ваш город очень нравится. Конечно, всё адски раздолбано, то холодно, то жарко, — вот эту куртку я купил в июне! — но почему-то очень прикольно здесь. Очень странно, я даже не могу этого сформулировать.

Прошлым летом, когда мы приехали сюда ставит «Путями Каина», меня пугали какими-то гопниками. И я их встречал: очень добрые ребята. Как-то в два часа ночи я около 20 пацанов в «адидасе» встретил, и мне сначала страшно стало, а они просто поздоровались, спросили, как дела. Какая-то здесь очень трогательная атмосфера, поэтому мне всегда приятно сюда возвращаться. Тут на спектакле было много пожилых людей. И не снобов: они смотрели на всё абсолютно позитивными, свежими глазами. Я очень хочу здесь летом сделать концерт. Как думаете, придёт народ?