информационное
© Яков Филимонов / Фотобанк ЛориНеоправданные ожидания
– Одна моя клиентка – поздний и единственный ребёнок в семье – призналась, что в школе очень боялась получить двойку, – рассказывает Екатерина Пяткова. – Не потому, что её могли наказать за плохую оценку. Нет. Переживала, что подведёт родителей. Мама и папа часто повторяли, как долго ждали свою доченьку. Как надеются на неё. И что она обязательно будет самой-самой… И уж тогда точно воплотит в жизнь всё то, что они не смогли.
На психологическую консультацию дочка пришла в тридцать пять лет. Несмотря на большие карьерные достижения, у неё болезненный перфекционизм и гипертрофированный страх не оправдать ожидания. Неудачи в личной жизни. Невроз. «Счастья нет». При этом уверена, что росла «любимым и желанным» ребёнком.
И другая, казалось бы, совершенно противоположная история – двенадцатилетнего мальчика одноклассники буллят в школе. Мама об этом знает, но занимает позицию: «Он должен справиться сам!» Но справиться – это когда один на один, а когда на одного все…
Отрицание проблемы, отсутствие поддержки и нежелание защищать сына – за этим на самом деле скрывается подсознательное непринятие ребёнка. Он не такой, каким «должен быть» – нежеланный. За пассивной агрессией прячется и собственный страх – страх непринятости.
Нежеланный ребёнок всегда чем‑то виноват перед родителем. Это как симптом. Виноват своим характером – «упрямый, как его папаша». Внешностью – «похожа на свекровь». Триггером может стать вообще любая особенность. Например, проблема с речью, задержка в развитии.
Мама открыто не выражает непринятие, но начинает слишком активно «причинять добро» – куча специалистов, огромное количество занятий… А ребёнок сопротивляется – уходит в истерики, начинает чаще болеть. Почему? Потому что матери не видит. Его жизнь с рождения подчинена жёсткому распорядку – бегать с кружка на кружок, от специалиста к специалисту. Детских шалостей, маленьких радостей, маминых объятий в расписании нет.
«Не того подсунули!»
Мама может хорошо удовлетворять первичные детские потребности – кормить, одевать. Но выключен внутренний «огонёк» – эмпатия отсутствует. Ребёнок спрашивает – родитель молчит или отвечает, но неохотно. Малыш обращается за помощью, плачет, ручки тянет – игнор.
Одна моя клиентка, сорокалетняя женщина, вспоминала, как её расстраивало, что в детстве мама не отвечала на «глупые вопросы»: «Она просто отворачивалась от меня и начинала напевать какие‑то свои песни. А я чувствовала – меня нет…»
Бывает и так, что интерес к ребёнку пропадает по мере его взросления. Мама «всегда хотела малыша». Родила без мужа – для себя. Общение с грудничком её умиляло, но когда малыш подрос и начал отдаляться… Теперь «это наказание», которое мешает строить карьеру, заводить новые отношения.
Признаться в том, что ребёнок перестал быть желанным, бывает сложно и приёмным родителям: «Меня обманули! Подсунули не того. У него такие гены…» Недавно в моей практике был случай – двухлетняя малышка прожила в семье всего две недели. Приёмная мама привела кроху назад: «Забирайте!»
Что произошло? Оказалось, она не была готова к тому, что «девочка так громко плачет по ночам». Ожидания и реальность не совпали. К слову, малышка сейчас в новой семье. Там всё хорошо. Но разусыновления порой происходят и через пять, десять и даже пятнадцать лет.
Родительство приёмное или кровное – это всегда работа и собственное развитие. Сколько бы лет ни было твоему ребёнку, совершенствоваться надо постоянно.
«Эй, иди сюда!»
Причина всегда есть у всего. И у того, что малыш воспринимается как нежеланный – тоже. Что произошло до его появления? С какой программой он пришёл в мир? «Мы, вообще‑то, хотели девочку… Я думала, мне удастся сохранить семью… Его никто не планировал…» Изменять надо не ребёнка, а собственную матрицу – разбираться в себе.
У меня в практике был мальчик-студент. Проблемы в общении, сниженная самооценка. Когда я невзначай поинтересовалась, как в детстве его называли родители, у мальчишки навернулись слёзы: «Никак». В лучшем случае: «Сын». А обычно: «Эй, иди сюда!» Интеллигентная семья…
«Я не принимаю своего ребёнка? Да вы что?!» Родители до последнего вуалируют свои чувства, пока те не начинают переливаться через край – в открытую агрессию. И это не только шлепки и тумаки. Вдалбливание знаний, когда выполнение обычного домашнего задания становится пыткой – тоже об этом. Оскорбления, крики, унижение: «Спать не ляжешь, пока задачку не решишь! Я сделаю из тебя человека!»
Ребёнок не понимает, что такое отношение – не норма. Уверен: «Мама несчастлива из‑за меня. Я плохой…» Родитель для ребёнка – проводник в большой мир. Но когда мир глух и небезопасен… Задавать вопросы бессмысленно – обратной связи нет. Ребёнок растёт и не осознаёт своих чувств, желаний, собственной ценности. От близких отношений отгораживается – так спокойнее.
«Хочу, чтобы она похудела!»
К слову, большинство «нарциссов» – это тоже нежеланные дети. Меня не принимали, не давали необходимой любви – я концентрируюсь на себе. Придумываю свой мир. И нахожусь в отношениях с самим собой. Подпускаю к себе лишь тех, кто усиливает мой нарциссизм: «Ты классный и чудесный!»
Непринятие сквозит через эмоциональное насилие, когда ребёнка заставляли заниматься тем, к чему у него нет склонностей. На консультации мама пожаловалась: «Дочь слишком ленивая!» Оказалось, конфликт из‑за бальных танцев. Мама пытается, в прямом смысле, запихнуть свою крупненькую девочку в балетную пачку: «Хочу, чтобы она похудела! Чтобы работала над собой!» При этом мама очень стройная. А дочка в «папину родню уродилась»…
По её мнению, в голове у дочки «одни глупости» – ходит с отцом в «какие‑то походы» и – ужас – стреляет в тире. Мама уверена, что действует в интересах ребёнка: «Ещё и спасибо мне потом скажет!»
Когда ребёнка не принимают, акцент часто делается на недостатках, мелких промахах, а успехи и положительные качества не подчёркиваются. За что тебя хвалить? Подумаешь, пять пятёрок за день…
Но если, недополучая внимания матери, ребёнок интуитивно начинает тянуться к другому значимому взрослому в семье – отцу, бабушке, тёте… и встречает взаимность – мама начинает ревновать, одёргивать. А надо бы порадоваться – ребёнок так пытается выстроить привязанность, восполнить себя эмоционально.
Зайчик для объятий
Одна из моих клиенток как‑то поделилась, что ей тяжело давалось проявление тактильности к своей маленькой приёмной дочке. Отношения были хорошие и тёплые, а вот объятия… Помог игрушечный заяц. Укладывая малышку спать, мама каждый вечер давала дочке мягкую игрушку со словами: «Зайчик – мой помощник. Он будет обнимать тебя и беречь всю ночь». И постепенно «лёд» растаял – мама, дочка и заяц обнимались уже втроём…
Можно ли научиться принимать своего ребёнка? Можно. Суть психологической терапии не в обвинении – легче от этого никому не станет, а в том, чтобы разобраться в собственных переживаниях и чувствах. И для начала допустить «крамольную» мысль, самому ответить на вопрос: «А был ли я принят своими родителями?»
Иногда быть честным с самим собой, действительно, очень больно. Но если не прорешать собственные паттерны, то они так и останутся грузом за спиной – будут «догонять» в течение всей жизни. И самое печальное – передаваться по наследству.