Шалость удалась! Дети и взрослые устроили бой подушками на камерной сцене архангельского драмтеатра

Артист «архдрамы» и педагог «особой» театральной студии Михаил Кузьмин впервые попробовал себя в роли режиссёра и немножко — Питера Пэна, который устроил детям праздник непослушания.

Молодому режиссёру и его коллегам-друзьям и воспитанникам — конечно, не потерянным детям, — удалось невозможное: заслонить образы из мультфильма Леонида Носырева про Ваню, мамку, собачку, кошку, змею-скарапею, царевну Ульянку и мост хрустальный. И заглушить в ушах интонации и голоса знаменитых актёров озвучивания — рассказчика Евгения Леонова, Юрия Волынцева с его «Не жона она мне боле, не жона» и Татьяны Васильевой с её «Ваня, я ваша навеки!».

В этом молодому режиссёру помог оригинальный жанр «прикроватный фик-фок». Что такое фик-фок? Словари в Интернете говорят, что это одновременно и существительное, и наречие. Так, мол, можно назвать либо какую-то штучку, штуковину, броскую вещицу, либо, добавив «на один бок», сказать про нечто покосившееся, например, про сбившуюся на бок шляпу. Это словечко Михаил Кузьмин подглядел у самого Бориса Шергина, написавшего, что «избушка у Вани и мамы стояла фик-фок на один бок», — и решил, что есть в нём что-то озорное, как и в спектакле. И в каждой локации — что в избе, что в городе Париже, — создал свой фик-фок с помощью видеоконтента (Егор Тимошенко).

Может, прикроватный фик-фок — это ночник, обычно помогающий детям, боящимся темноты, уснуть, но на этот раз покосившийся в результате боёв подушками?

Камерную сцену Михаил Кузьмин придумал застелить огромным одеялом, покрывающим её, как снежная перина, и забросать подушками, как сугробами, — как маленькими, детскими, так и великанскими. И в этой сонной атмосфере, в этой общей детской спальне «Волшебное кольцо» превратилось в игру, в которую дети играют перед сном, пока не погасят свет и их не разгонят по кроватям.

Сначала может даже показаться, что сказка студийцам и профессиональным актёрам только снится. Вот они выходят в пижамах, позёвывая и придрёмывая друг на друге, проваливаются в подушки, сворачиваются клубочками. Но, нет, «хрустальный мальчик» Ян Кузнецов их будит, настойчиво повторяя: «Дело было давно!», — приглашая их в игру в «Волшебное кольцо». Словно все хотели-хотели играть, да случайно уснули. Но с настойчивым рассказчиком, которого, к тому же, из кресла с книжкой поддерживает светловолосая Евгения Молоковская — Женька из «Сказок нет» — не пофилонишь. Шалить, так шалить.

Евгения Молоковская.

В игре в сказку всё не взаправду — это какая-то новая веселая театральная супер-условность. Чай во дворце важный-преважный царь-анператор (Александр Субботин) с Ульянкой (Нина Няникова) пьют понарошку — ну, точь-в-точь, как дети на воображаемых чаепитиях на кукольных кухнях. Мужичок, сделавший бизнес на ванькиной доброте, конечно, не всерьёз животин мучит: собачку Жужу (студиец Сергей Заборский) — «калидором», «ихним» и «звОнит», а кошку Маху — щекоткой. Кстати, роль кошки стала для молодой актрисы Екатерины Калининой, только в 87-м сезоне присоединившейся к труппе «архдрамы», дебютом.

Александр Субботин одновременно — и мужичок, и царь-анператор. А Екатерина Калинина — кошка Маха.

Эта детская условность, диктуя взрослым артистам очень хулиганистый способ существования — игры детей, которые играют, — при этом их же и освобождает, раскрывает так, как не всякая драматическая роль. Александр Зимин играет Ваню как будто с иронией к хрестоматийному образу дурака, которым ему уже доводилось быть в «Коньке-горбунке».

Александр Зимин.

Хлопотунья Мамка Татьяны Сердотецкой — явно заводила в компании детворы. И маменьку Ванину играет на совесть, переживает за сына. Аж в подушку рыдает, когда задают ему невыполнимую задачу — мост хрустальный построить от крыльца до дворца. А уж как лихо она ныряет лицом в подушки с воображаемой мукой и потом оттуда выныривает, — загляденье! 

Татьяна Сердотецкая.

Девчушка Нины Няниковой, которая за Ульянку, — та ещё вредина и бука: вон, как портит песню к мамкиным аменинам своим выразительным «Ста-ру-ха!». Но ясно ведь, что не со зла. Может, ей просто обидно, что приходится играть противную царевну? Зато в Скарепею Анны Рысенко сложно не влюбиться: то-то Ванька с первого взгляда тает…

Царь-анператор (Александр Субботин) с Ульянкой (Нина Няникова) чай пьют.

Яну Кузнецову в инлюзивных спектаклях «архдрамы» и «Времени добра» всегда достаются знаковые роли — своеобразные камео. И на этот раз он очень колоритно играет змеиного царя — этакого дона Карлеоне с двумя «громилами» — охранникам с позывными Right и Left (студийцы Александр Боярский и Иван Грязнов). 

Ян Кузнецов.

Смешных моментов в спектакле вообще предостаточно: чего стоит только книжка «Властелин колец», которую вручает анператор Ване в тюрьме.

Ссора Жужи с Махой из-за потери кольца перерастает в настояющую битву подушками и полный бедлам. Это не страшно: в игре можно и поссориться, и побеситься, главное потом не забыть помириться на мизинчиках. Даже с Ульянкой.

Михаил Кузьмин.

— В игре рождается тепло, — сказал Михаил Кузьмин. — В начале они все разрознены, а в процессе игры они все вместе засыпают. В игре они становятся нужны друг другу. Человеку нужен человек — всё просто. Я не хотел делать «клюкву» какую-то. Я подумал, где может собраться куча детей без родителей? Может, в каком-то детском доме. И отсюда родились подушки — перед сном мы все строили из подушек и одеял домики. Я вот с братьями постоянно играл — я их лупил подушками, они меня. Так что всё из жизни пришло.