Марти МакФлай и супер-горбунок: архангельский драмтеатр сделал ход «Коньком»

Превратить «Конька-горбунка» в народную оперу с элементами супергероики придумал режиссёр Анастас Кичик. Сказке отдали большую сцену «архдрамы»: пришлось соответствовать — такое пространство ещё нужно освоить и обогреть энергетикой. И жанр «народной оперы», выбранный Кичиком, с этой задачей захвата сцены песнями и танцами справился. 

Песни на стихи Петра Ершова написал хормейстер Олег Щукин — превратив их то в народную плясовую-хоровую, то в пикировку царя и царь-девицы под клавесин (если бы не матримониальные намерения царя, можно было бы провести параллели с песней-спором короля и принцессы из «Бременских музыкантов»), то в мотивирующий психотерапевтический рэп от МС Конька.

Анастас Кичик по-постмодернистски смело сталкивает лбами фольклорную традицию и поп-культурную эстетику. В сценах драк раздаются характерные звуки ударов — происходит настоящий «махач». 

Иван-дурак (Александр Зимин).

Иванушка (Александр Зимин) щеголяет в бейсболке, которую в ответственные моменты поворачивает козырьком назад, и кедах — этакий русский народный Марти МакФлай. Он и в полуприсяде танцует, и дерётся, как Жан Клод Ван-Дамм, и даёт «пять» царю.

Своего конька-горбунка фанат комиксов Михаил Кузьмин превратил в супергероя, рассекающего воздух, как «Тысячелетний Сокол» Хана Соло из «Звёздных войны» или как Барри Аллен из комикса про Флэша. 

При этом, для Ванюши конёк — не Робин для Бэтмена, а, скорее, мастер Йода, готовый дать то добрый совет, то подзатыльник. С горбунком, отвешивающим своему другу и хозяину тумаки, многие зрители, кажется, солидарны. Иван у Александра Зимина получился настолько по-младенчески наивным, что, наверное, даже маленькие зрители «архдрамы» могли бы поучить его уму-разуму.

Гигантскую работу проделали московская художница театрального костюма Ирина Титоренко и пошивочный цех архангельского драмтеатра. Следуя за замыслом режиссёра, художница соединила в костюмах традицию, современность и элементы гротеска. 

Фольклорные графичные орнаменты есть даже на бейсболке Ивана и на лыжной куртке его старшего брата. Костюмы отличает некоторая мультипликационность — причём не диснеевская, а пиксаровская: образы персонажей слегка утрированы. Особенно карикатурен вид царя (Сергея Чуркина) — с бородой из бечёвки, усищами до ушей и нарочитой округлостью всей его фигуры. Кажется, будто костюмы героев нарисованы фломастером или красками.

Златогривые кобылицы (Наталия Латухина и Мария Новикова).

Особенно изобретательны образы кобылиц, конька и царь-девицы. Злотогривых кобылиц (Марию Новикову и Наталию Латухину) Ирина Титоренко нарядила в тканые пончо — это же попоны для лошадок. Головные уборы делают их похожими на шахматные фигуры, и в целом в их костюмах так же, как и в одеянии их брата конька, чувствуется влияние Дикого Запада — кожа, вышивка, а разноцветная грива горбунка похожа на настоящий индейский ирокез.

Конёк-горбунок (Михаил Кузьмин).

Платье царь-девицы (Мария Степанова) очень эклектично. Высокая боярская шапка покрыта расписным платком с розами, из-под него ниспадают разноцветные растаманские дреды, на плечах — эполеты, а по подолу платья свои лепестки распахивает огромный цветок. Весь же наряд девицы целиком похож на расписной терем. 

Царь-девица (Мария Степанова).

В финале режиссёр Анастас Кичик щадит юных зрителей и самого царя. Вместо того, чтобы вслед за Иваном прыгнуть в котлы, тот махает рукой: мол, да ну вас! Чтобы самодержец так запросто расстался короной — вот уж, действительно, диво так уж диво!