«Она не безвольная жертва»: шекспировская Офелия закалила характер в архангельском драмтеатре

В преддверии премьеры и открытия 87-го театрального сезона актрисы рассказали «Региону 29» о работе над ролью и экстриме на репетициях. По словам обеих, они играют не жертву обстоятельств, а самостоятельного человека с сильным характером.

— Конечно, артист всегда выполняет задачу режиссёра, но есть у меня какие-то и свои желания, — рассказывает Мария Степанова. — Я уже немножко вышла из возраста Офелии, и мне очень нравится, что мы с Андреем Николаевичем [Тимошенко] сразу определили, что наша Офелия — старшая сестра. Не совсем девочка, а взрослый человек. Я этому очень рада. Потому что в 30 лет играть Офелию так, как её привыкли интерпретировать — как бездумную малышку, — было бы странно. Но тут мы сошлись, что она совсем другая — что у неё есть внутренний стержень. У нас она не безвольная жертва. Она принимает решения. Конечно, она, наверное, меньше всех может повлиять на обстоятельства, но всё, что в силах, делает. Я надеюсь, это удастся показать.

По словам Татьяны Сердотецкой, главная задача их героини — спасти Гамлета.

— Во имя любви она готова пожертвовать собой, — говорит актриса. — Она не до конца понимает, что происходит: чувствует только, что что-то тёмное надвигается, что Гамлету грозит беда, пусть и не понимает, какая. Но она пытается Гамлета вытащить — либо спасти, либо пойти с ним. Это, наверное, основная её линия.

Трагедия на архангельской сцене, как предполагает Мария Степанова, «душу потреплет людям». И самим актрисам на репетициях порой становится страшно за свою героиню.

— Страшно, непонятно, но работаем с интересом, — поясняет Мария. — Мы так с Таней обычно так встречаемся: «Да? Да? Ну, ладно, вперёд!», — и как в воду холодную ныряешь!

Кстати, пусть не нырять, но заходить по щиколотки в воду приходиться на самом деле: в бассейн, установленный прямо на сцене, заливают по девять тонн воды.

— В воде — экстремально, но интересно, — продолжает Мария Степанова. — Где ещё, в какой профессии, можно подвергнуться такому адреналину? Может быть, монтажники-высотники? Хотя они, наверное, перестают пугаться… А наша профессия каждый раз нас испытывает. Вроде уже думаешь, что ничего не страшно, а потом — хоп! — вода холодная! Но преодолеваешь, растёшь, стремишься.

— Мне, например, сложно подниматься на второй ярус декораций: я немножко боюсь высоты, — добавляет Татьяна Сердотецкая. — Немножко сложновато лезть в воду — я не люблю холодную воду. Но при этом она всё равно даёт тебе такой — ух! — эффект («Обратную энергию», — подсказывает Мария Степанова), и ты всё равно что-то делаешь, сама до конца не понимая, что.

Но самое сложное, по словам Татьяны, — не вода и не высота, а путь к сумасшествию героини.

— После сцены сумасшествия мне очень тяжело ходить, — говорит она. — Я как-то после репетиции пошла в магазин. А там у нас такая сцена была — мы ходим и не понимаем уже, кто живой, кто мёртвый. И вот я хожу, ищу макароны и думаю: «Господи, я сейчас хожу, как сумасшедшая!». Очень тяжело себя вернуть, потому что всё время мысли, мысли: «Как сойти с ума, не сходя самой с ума?».

В силу разного темперамента, жизненного опыта Офелии у Марии Степановой и Татьяны Сердотецкой получаются, конечно, разные. Зрители получают двух разных Офелий, а актрисы — напарницу, с которой можно «сверить часы».

— Я очень люблю работать в паре, — признаётся Мария, — когда рядом с тобой есть человек, к которому можно прийти и сказать: «Что делать?». И как-то вместе выруливаете. Мы движемся в одном направлении — просто разными маршрутами.

Премьера «Гамлета» в архангельском театре драмы состоится 28 и 29 сентября.