Константин Райкин дважды сразил архангельского зрителя

При этом сам народный артист РФ, художественный руководитель Российского государственного театра «Сатирикон» выходил на сцену лишь в первом отделении. Проясним и напомним: в последний день зимы в архангельском театре драмы впервые прошли однодневные гастроли «Сатирикона». Но с программой, состоящей из двух часовых отделений. 

В первом Константин Райкин вышел на сцену с моноспектаклем «Своим голосом», основанном на поэзии Давида Самойлова. А во втором отделении он, как актёр, не участвовал: комедия «Лекарь поневоле» с тремя его студентами во всех многочисленных ролях — это его режиссёрская работа.

Словом, двухчастная программа позволила тем из северян, кто с творчеством Райкина знаком не близко, узнать его сразу с двух сторон: и как актёра, и как режиссёра. А тем, кто знаком, — просто насладиться высококлассным мастерством — в той и в другой сфере.

Зрители встретили Константина Райкина восторженно: хлопали даже его голосу, который не без иронии попросил присутствующих отключить мобильные телефоны и вообще забыть о гаджетах: чтобы свет от экрана не делал их лица странными и не пугал артистов.

Голос из круга света

На пресс-конференции, которая прошла в драмтеатре за день до выступления, Райкин сказал:

«Моноспектакль — то такой же спектакль. Он существует по тем же законам, что и любой спектакль. Поэтому он в обязательном порядке предполагает наличие режиссуры, композиции, какого-то зрительного образа. Он может быть совсем простой, чтобы своей сложностью не мешать сути дела».

Впрочем, композиция моноспектакля «Своим голосом» была не так-то проста: по крайней мере, она была нелинейной. И несмотря на то, что спектакль начинался со стихотворных воспоминаний о детстве, он не строился по схеме «Детство, отрочество, юность», а собирался из ярких чувственных образов-воспоминаний, хаотично «смонтированных».

Читая, Константин Райкин смаковал и ласкал каждый звук, так что даже слушать его было — одно удовольствие. Порой он так растягивал слова, что едва не срывался на пение. Хотя, конечно, артиста, славящегося своей искромётной мимикой, хочется ещё и видеть. Сидя на последнем ряду драмтеатровского амфитеатра, мы отчаянно жалели, что лица Райкина не разглядеть в деталях. Хотя при этом казалось, что его искрящаяся улыбка всё же достигает восприятия: но не глаз, но сердца.

Что отличало моноспектакль «Своим голосом» от других постановок этого жанра, так то, что Константин Райкин практически не выходил из образа, отвлекаясь на воспоминания, байки из закулья и богемные анекдоты. Делая паузу, он на краткий миг выходил из круга света, а затем вновь возвращался к лирическому герою Давида Самойлова — своему герою.

Своеобразной кульминацией этого мелодекломатического сеанса чисто интуитивно показался отрывок поэмы «Цыгановы», в которой с возмутительным для человека, пришедшего в театр с работы, смаком живописывалось советское застолье с квашенной капустой, солёными огурцами, смородиновой настойкой и его королём — борщом. В устах Райкина эти вкусные строки обрели поистине эпический размах.

Чехарда образов и карнавал смеха

Когда стало известно, что «Своим голосом» и «Лекарь поневоле» приедут в Архангельск взамен «Короля Лир», трудно было удержаться от сомнений в равноценности обмена. Но представление показало: все сомнения были напрасны, а комедия, сыгранная учениками Райкина, — нисколько не уступка, а зрелище, которое ни за что нельзя было пропустить.

Главный герой пьесы Жана-Батиста Мольера — пройдоха и выпивоха Сганарель — по милости супруги вынужден притворяться лекарем. И делает он это на «раз, два, три!», а попутно умудряется соединить руки и сердца молодых влюблённых. Комедия XVII века в постановке «Сатирикона» одновременно и очень традиционна, и очень современна: например, очень созвучно с сегодняшней информационной повесткой герои мимолётно упомянули гомеопатию.

На пресс-конференции Константин Райкин сказал: 

«Я не могу ставить сам, если я играю», — в свете этих слов его отсутствие на сцене во втором отделении становилось понятным. Кроме того, на той же встрече с прессой актёр говорил, что такую комедию с мгновенными перевоплощениями (ещё бы: актеров трое, а персонажей — 10!) могут сыграть только очень молодые артисты. 

И действительно: перевоплощения и переодевания молодых актёров происходили так быстро, что мозг отказывался принимать это: легче было поверить, что тебя «надувают», чем признать, что платье кормилицы с кринолином можно надеть за несколько секунд! Но, нет: это не был обман, а мастерство и ловкость рук — в том-то и чудеса.

Уморительной была не только чудодейственно быстрая смена костюмов, но и сама игра актёров. Вчерашние студенты были поразительно раскрепощены на сцене: горланили, картавили, шепелявлии, — «отрывались», как настоящие скоморохи того Нового времени! — а ещё удивительно органично двигались по подмосткам. Актёр Илья Рогов был настолько хорош и комичен — как он перебирал своими тонкими ножками! — что совершенно забывалось, какой его Сганарель — тот ещё плут и фарисей. Фарс, происходивший на сцене, полностью отключил сознание от насущных переживаний.

Порой комедия балансировала на грани приличия, но это казалось совершенно естественным: в конце-концов, мольеровский театр порой был и груб, и карикатурен.

Артисты «Сатирикона» остались под таким же приятным впечатлением от столицы Севера, как архангелогородцы — от них. 

«Поздравив друг друга с окончанием гастролей, „Сатирикон“ возвращается в Москву. Мы провели совсем немного времени в Архангельске, на зимних северодвинских просторах. У нас осталось ещё, что показать, а у Архангельска — что посмотреть. Но этот первый визит в город, где на золотом гербе летящий Архангел пламенным мечом поражает дьявола, а театр роковой волею судеб, подобно кораблю переплывает Соборную площадь, конечно, останется в нашем сердце волнующим воспоминанием. И живой надеждой на новые встречи!» — говорится в отчёте о гастролях на сайте театра.