информационное
Фото Артёма КелареваО том, зачем, почему, и, самое главное, что дальше, Лариса Шунина рассказала в интервью ИА «Регион 29».
— Ничего такого страшного и ужасного не произошло, просто мне хочется писать несколько другую музыку. И поэтому хочется поставить точку на том, что мы достаточно долго делали. Я закрываю проект «Ла Шу», ставлю точку для того, чтобы перелистнуть страницу, начать что-то новое. Освободить пространство для шага вперед. Хочется что-то другое делать, и более крупных масштабов, наверное. Вот как наше шоу «Песочная стена и дыхание ангелов» (в нём Лариса выступила автором идеи, стихов и музыки, музыкантом и певицей — ИА «Регион 29»).
— Как вы собираетесь попрощаться со слушателями? Что будет на заключительном концерте?
— Музыка вся наша будет, — те песни, которые мы играем обычно на концертах. Будут два состава: тот, который обычно выступает в клубах и на фестивалях, и тот, который участвовал в шоу. А это лучшие музыканты нашего города: Георгий Стрелков, Алексей Питалов, Александр Пастухов и Сергей Попов. Ещё на концерте будут петь дети, которые участвовали в шоу. Кроме того, я очень надеюсь, что придут все наши друзья, которые знают наши песни наизусть. Мы будем петь хором, особенно, последнюю песню — «Родину-Небо».
Фото Артёма Келарева
Быстрее, выше, синергичнее
— А что будет дальше?
— А что дальше, я и сама пока не знаю. Задумки есть, конечно. Это точно будет не стиль «арт-рок». Будет другой, думаю, даже с хорами, с оркестрами.
— То есть, будет вообще другой формат — творчества и выступлений?
— Да, поэтому я и делаю заключительный концерт, — чтобы поставить точку на том, что было, и много лет было. Это была рок-музыка, с серьёзными, интересными, философскими текстами и достаточно хитовой музыкой. Что-то, конечно, останется, но формат будет другим.
— И каким же? Какой будет стиль музыки?
— Я пока точно стиль — «симфоджаз» или «неоклассика» — не могу назвать. Не знаю, скорее всего, это будет смешанный стиль. Будут и хоры, и современные музыкальные инструменты… Это будет нечто большое, масштабное.
— Просто у вас есть пока ощущение, что хочется делать что-то другое?
— Это даже не ощущение, это внутренняя потребность. Она уже созрела, и вот поэтому я решилась на этот достаточно серьёзный для меня шаг. Потому, что «Ла Шу» — это моё, наше детище, в котором мы столько времени участвовали. И последний созыв, который проработал два года с лишним, мы закончили масштабным проектом — нашим шоу. И это, конечно, для нас, и, думаю, для города, был большой шаг вперёд. Потому что из нашей рок-тусовки такого никто не делал: чтобы были и хор, и танцы, и свет, и видео. Это было очень современно, свежо и масштабно.
— То есть, вы будете продолжать эту линию «Песочной стены…», делать какие-то перформансы?
— Перформанс — нет. В перформансах достаточно малую роль играет музыка, а у нас, конечно, будет музыка. Скорее всего, это будут какие-то крупные проекты. Потому что мне очень понравилось такое шоу, это большой опыт, когда очень много людей задействовано. Поэтому, да, я буду стремиться делать нечто подобное. Это будет большой формат. Не формат песни, не формат альбома, не формат концерта. Конечно, это будет музыкальное шоу. Это будет такой же синтез, синергия всех видов искусств. Думаю, современные постановки уже и не мыслятся по-другому.
— Ну, за историю существования группы вы ведь сходились и расходились, менялись составы. Так что, может, это не конец, а новый виток?
— (смеется) Для меня-то, конечно, да.
— А сами вы с этим новым опытом что новое хотели бы испытать?
— Новое… Знаете, оно уже сейчас само по себе происходит. То, что у нас получилось (я всё возвращаюсь к шоу, потому что для меня это была очень серьёзная работа, очень большая мечта, к которой я пришла), то, что мы сделали, — это уже нечто большое, что нами пережито. И оно даёт очень сильный заряд для того, чтобы и дальше делать что-то новое, интересное.
Фото Артёма Келарева
Сам себе модельер?
— А художником вы продолжите быть?
— Думаю, да. Но, опять-таки, это будет уже другая живопись. Раньше это были восковые карандаши, а сейчас, скорее всего, это будет масло. То есть, вообще какая-то большая метаморфоза происходит, которая будет отражаться на всём.
— Вы певица, музыкант, художник, писательница… В какой ещё ипостаси хотели бы себя попробовать?
— Очень, очень хочу попробовать быть модельером, дизайнером одежды. Прям вообще не могу! Внутри (в душе) как будто всё чешется, хочется это сделать. Но пока то ли времени не хватает, то ли свободного пространства… Я и придумывать костюмы хочу, и шить. Всё это идёт от сценических выступлений, когда думаешь, в чем выступать? Для артиста эта очень насущная потребность. Я думаю, дизайн одежды — это производная от живописи. К тому же у меня бабушка была очень хорошей швеей. К ней человек приходил, она смотрела на него и могла даже без мерок шить. Так что у меня гены хорошие!
— И не жаль вам сейчас прощаться с группой, со слушателями?
— Жалко, конечно, внутри всё щемит. Но я понимаю, что, если не освободить пространство, двигаться дальше будет нельзя.
— Ну, если посчитать, сколько вы этому проекту отдали лет…
— Страшно! Никому не говорите! (смеётся) Я стараюсь и не вспоминать. Не верится, это же просто целая жизнь какая-то…
— Скоро можно будет увидеть новые плоды вашего творчества?
— Для того, чтобы что-то большое написать, нужно время. «Песочную стену…» я писала около полугода, но тогда уже идея была: все нанизывалось одно на другое. А сейчас нужна ещё идея. Это всё не очень быстро происходит.
— Вот было бы здорово, если б к следующему шоу вы ещё и костюмы сшили!
— Это было бы очень хитро! Или, если уж не сшить, то хотя бы разработать эскизы. Но это очень большая работа, на самом деле. Это очень нужно голову загрузить: думать о стихах, о музыке, о сценарии, а если ещё и костюмы придумывать... Может разорвать голову-то. Хотя, идти вперед и делать новое всегда стоит!