«Медведь» и нарты: в Архангельске показали спектакль про СВО

8 февраля на камерной сцене Архангельского театра драмы состоялась премьера спектакля «Медведь» режиссёра Андрея Тимошенко. Явление без малого уникальное. Спектакль повествует о реальном человеке, участнике всё ещё продолжающегося события, развязки которого мы пока не знаем, но о котором однажды обязательно будут рассказывать в кино и учебниках истории. Речь идёт об СВО и его участниках. Автором истории, лёгшей в основу постановки стал директор Архдрамы Сергей Самодов.

История позиционируется театром как «былина нашего времени», что связано с её кавказскими корнями, а конкретно с нартским эпосом, повествующем о богатырях — нартах. Эпос распространён у ряда народов Кавказа, например, у абхазо-адыгских народов, балкарцев, ингушей, карачаевцев, осетин, чеченцев, а отдельные эпизоды можно встретить у грузин (сванов, хевсуров, рачинцев) и некоторых народов Дагестана. Опираясь на имена героев эпоса, которые у разных народов отличаются, можно предположить, что героем «Медведя» стал уроженец Северной Осетии, в спектакле представленный как — Артур. Имя героя, не вымышленное, образ в некоторых моментах собирательный, хотя у него имеется реальный прототип. 

Начинается история с воспоминаний о тяжёлом детстве главного героя, о раннем взрослении, необходимости зарабатывать, чтобы обеспечить семью, живущую без отца. После следует небольшой эпизод с местью обидчикам любимой мамы. После — армия. А потом — месть за друга. 

А после идут потеря товарищей, неисчислимые смерти, потрясения, атаки белым фосфором, снова смерти. Полные боли, истории с полей сражений, где «либо ты — либо тебя», мертвецы, которые помещаются в пустую пачку сигарет… Неравная схватка с танком «Абрамс», потеря ноги и письмо неизвестной маленькой девочки: «Дорогой мой друг, я тебя не знаю и, возможно, никогда не узнаю. Но я тебя так люблю». Всё это рассказывается подробно, в деталях и без украшательств.

Женщины плакали, обнимали актёра. Зал аплодировал на протяжении нескольких минут, не прекращая.

Роль Артура в спектакле исполнил Артём Пребышевский. Артист прожил тяжёлую историю, буквально пропустил её сквозь себя, чем вызвал бурный отклик зрителей.

Артём Пребышевский в роли Артура

— Это был первый спектакль. Было тяжело, но интересно, потому что в основе истории — настоящая тема. Я там, естественно, не был и не знаю, как это чувствуется изнутри. Как актёр я могу лишь представить, вообразить. Я смотрел хроники, сводки новостей, репортажи военкоров, жестокие видео, потому что в спектакле присутствуют определённые жестокие моменты. Понятно, что зритель может скептически отнестись к тому, что какой-то пацан рассказывает про события, хотя он там даже не был. Поэтому я стараюсь держаться в этой истории немножечко как рассказчик, передавать от третьего лица, а иначе это будет обман. Не знаю, удалось ли уловить дух этой истории. Об этом лучше судить тем, кто там был. Моя задача была донести эту историю, память о настоящих людях — бойцах, мужьях, отцах, детях, — поделился Артём Пребышевский сразу после спектакля.

Мария Павлова в роли мамы Артура

Роль мамы главного героя в спектакле исполнила артистка Мария Павлова. Образ мамы в повествовании появляется как бы во сне, не в реальном мире, а в воспоминаниях Артура. Это лучшее и самое ценное, что есть у главного героя «Медведя». Это тот светлый собирательный образ матери-одиночки, матери-героини, сильной в быту, но беззащитной перед внешним миром. Образ получился чувственным, тревожным и трепетно любящим. И именно благодаря этому образу и сценографии спектакля, оформленной в виде своеобразной белой коробки, зритель понимает, что происходящее — это тот самый момент, когда главный герой теряет сознание и находится в каком-то ином измерении и «жизнь проносится перед глазами». Это место встречи с воспоминаниями — момент сразу после схватки с «Абрамсом».

Сценическое пространство «Медведя» в целом интересно перекликается с игрой Артёма Пребышевского: вот он, маленький ребёнок, вспоминает, что в его доме детства (самом лучшем на свете!) была коробка любимых солдатиков (их было ровно 47 штук), танк и игрушечное ружьё. А чуть погодя мы видим самого Артура внутри другой огромной коробки — сценической. Происходит настоящая драма — история простого человека, солдатика этой истории, поставленного в непростую ситуацию выбора более могущественными глобальными силами. Благодаря этому мы видим чёткое разграничение эпоса и реальной истории, а спектакль звучит без пафоса и лжи. Он действительно очень прямой и честный. Местами — пугающе честный.  

«Медведь» как бы закольцован и заканчивается ровно в том же месте, где и начинается: Артур снова дома, мама снова рядом, пёс снова под столом. Всё, как было в начале. Кажется, что главный герой постановки всё-таки защитил себя, маленького, где-то внутри, сохранил свою внутреннюю целостность. 

В спектакле перед зрителем предстаёт своеобразный хэпи-энд, немного искусственный, но трогательный. Автору хотелось бы, чтобы история Артура сложилась именно так. В суровой правде жизни всё сложилось несколько иначе. Прототип главного героя, несмотря на тяжёлое ранение, не вернулся домой, а отправился обратно «за ленточку».

Фото Романа Филковского

— Артисты очень хорошо отработали, очень профессионально. Для каждого из них это очень событийная роль, я бы даже сказал, судьбоносная. И Артём, и Маша открыли в себе что-то новое. Это была серьёзная работа. Конечно же, они теперь другие. Они выросли на этом спектакле. Я не хотел жалеть зрителей и рассказал им подлинную историю, непричёсанную. Это было сделано, чтобы у людей в зале проявилась эмпатия, чтобы они сопереживали герою, в чьей судьбе много острых моментов. Эти моменты мы могли причесать, но не стали этого делать. Мы были беспощадны к зрителю, чтобы люди услышали подлинную историю. И если у них болит, то пусть болит. Если текут слёзы, то пусть текут, — рассказал о премьере спектакля режиссёр постановки Андрей Тимошенко. 

Перед зрителями непричёсанная история живого человека. Фото Романа Филковского

Отдельно стоит выделить игру света и звука в спектакле. Пока они доводятся до конечного, «идеального» вида, чтобы всё соответствовало темпоритму постановки. Однако уже сейчас спектакль имеет своё уникальное звучание, над которым трудился звукорежиссёр и композитор Артём Татаринский. В начале внимание зрителя может очень сильно перетянуть вальс № 19 в А-миноре Фредерика Шопена, однако, если вам доведётся попасть на показ, обязательно обратите внимание на звуковое сопровождение — авторские композиции Артёма, органично пронизывающие практически все основными события истории.  

— Главный режиссёр поставил передо мною задачу: «Артём, для спектакля нужна такая тема, что за душу берёт и не отпускает до самого конца». Эта тема проходит красной нитью через всю постановку. Подобное вы могли видеть в постановке «Евгений Онегин». Сначала мы думали сделать её с упором на народные мотивы. Я изучал кабардинские произведения, но в итоге нашлась тема, звучащая лейтмотивом. Народных ноток пока нет, но в будущем, я думаю, они вплетутся ещё, будет маленькая редакция. Спектакль живёт, он может обновляться, — рассказал Артём Татаринский.

Любой спектакль — это живое, каждый раз новое, уникальное прочтение истории. В будущем темы «Медведя» будут дорабатываться и становиться лучше.  

И напоследок хотелось бы сказать, что довольно сложно согласиться с возрастным цензом постановки «12+». Да, «Медведя» будут показывать по «Пушкинской карте» пятиклашкам.

Для сравнения: такой же ценз в Архдраме стоит у спектаклей «Вафельное сердце», «Обыкновенное чудо», «Витя+Рыба», «Ревизор» и «Василий Тёркин», «Игра о заячьем тулупчике», по произведению «Капитанская дочка». «Медведь» выглядит значительно взрослее, затрагивает гораздо более серьёзные и даже суровые темы и полностью выпадает из ряда «12+». 

Разумеется, подобные вопросы решать руководству театра и его юристам, но стоит просто напомнить, что неловкие прецеденты с показом «суровой правды жизни» подросткам уже случались. Тема очень острая, для многих болезненная и резонансная. Что уж говорить, ведь даже некоторые взрослые со спектакля выходили в слезах…

P. S. После премьерного показа возрастной ценз спектакля всё же было решено повысить до «16+»