В Архангельске проходят гастроли Пермского театра кукол

Художественный руководитель пермских кукол — уроженец Архангельска Дмитрий Вихрецкий. В Архангельском театре кукол до сих пор идёт его дипломный спектакль «Медвежонок Рим-Тим-Ти». На родину своего худрука пермяки привезли три спектакля — «Сказки Пушкина», «Не любо — не слушай!» и «Про девочку Аню и кошку Алиску».

Со «Сказок Пушкина»-то гастроли и начались. В основу «скоморошины в двух действиях» легли две сказки — о золотом Петушке и о рыбаке и рыбке.

На сцене архангельского театра кукол вырос дуб зелёный. Вместо кота-учёного на него иногда вскарабкивается кукольный двойник Александра Сергеевича. А ещё на дубе том — указатели, как на верстовом столбе — Санкт-Петербург, Москва, Пермь и Оренбург. Оренбург потому, что оттуда режиссёр-постановщик спектакля Вадим Смирнов.

Дорожные указатели здесь не случайно, ведь главные героини — три странницы, которые путешествуют с телегой, набитой всякой всячиной. В этой телеге едут и деревянные терема, которые становятся декорацией сказки.

Три актрисы работают в живом плане: и с куклами взаимодействуют, и сами поют, танцуют — скоморохи же! Странницы в то же время — нянюшки. Не случайно кукольный Пушкин обращается к ним с хрестоматийным вопросом из стихотворения «Зимний вечер»: живы ли вы, мол, старушки?

Кому-кому, а царю Дадону из «Золотого петушка», который «под старость захотел отдохнуть от ратных дел»,  нянька действительно нужна. Сначала царь появляется поистине по-царски: куклой управляют сразу три актрисы, что очень наглядно демонстрируют его силу и власть. Но мощь оказывается мыльным пузёрём: государь уже не тот.

В гротесковом ключе зрителям напоминают пословицу «что старый, что малый»: нянюшки приносят царьку игрушечную лошадку и кормят его, как малыша, с ложечки. А тот в это время приговаривает себе по-малышовому: «Иго-го», «Ням-ням». Потом самодержца и вовсе усаживают, но не на трон, а на горшок, после чего одна из нянек торжественно, как писанную торбу, выносит ночную утварь на вытянутой руке. Это напоминает об озорных, раскованных скоморошичьих шутках.

Воинов, отправленных защищать царство от вражеской рати, в спектакле изображают запросто: они нарисованы на щитах, которые няньки-странницы берут, маршируя под песню «Солдатушки, Бравы Ребятушки». Стоя во весь свой человеческий рост, актрисы закидывают кукольные терема копьями — ох, несладко приходится царству во время набега супостатов! Шамаханская царица — ого-го какая: явно не «шесть плюс».

Что ещё внове архангельскому зрителю, так это способы обращения с куклой. Особенно это заметно в сцене расправы над «мудрецом, звездочётом и скопцом»: актриса, играющая Дадона, просто выхватывает куклу из рук своей партнёрши, встряхивает, а после небрежным броском возвращает ей обмякшее кукольное тело. Сказка-сказкой, но от этого становится не по себе. Но такая же судьба потом постигает и Дадона.

Ещё одна необычность — спектакль идёт в двух действиях с антрактом. Что вполне логично: сказки-то две. Во втором акте актрисы, не отвлекаясь от песен, завешивают сцену голубой тканью: готовится вздыбиться синее море. Рыбка в нём — не то, чтобы рыбка, а настоящая русалка! Тональность спектакля меняется: и в движениях актрис, и в музыкальном оформлении появляется больше плавного, морского.

Но это история не про море, а про алчность — впрочем, такую же бездонную. Впервые, когда старуха отправляет старика воротиться к рыбке, в воздухе вдруг что-то сверкает и слышится звон монет: режиссёр находит визуальное воплощение жадности старухи. Кроме того, постановщик вводит в спектакль маленькую вредную собачонку, которая своим лаем как бы пародирует сварливый нрав старухи.

Раз за разом из телеги странниц появляются всё новые предметы, загаданные старухой: сначала корыто — что там, не корыто, а целая ванна для кукол! — потом колонны, превращающие лачугу в барский особняк. Так, деталь за деталью, дом растёт, как растут и амбиции старухи. В конце-концов, когда та желает стать царицей, крышу её дворца венчает гигантская корона.

Когда старик со старухой остаются у разбитого корыта, нянюшки-странницы прощаются со зрителями песней, как бы намекая, что сказка ложь, да в ней намёк. И вновь отправляются в путь на своей телеге.

Путешествуют и архангельские кукольники. Они сыграют в Перми «Волшебное кольцо» по Шергину, сказку «Заяц, лиса и петух» и того самого «Медвежонка Рим-Тим-Ти», которого давным-давно поставил худрук пермских кукол Дмитрий Вихрецкий.