В архангельском драмтеатре спустя пять лет заканчиваются мытарства Мити Карамазова

У этого спектакля непростой путь на сцену. Впервые спектакль Алексея Ермилышева по «Братьям Карамазовым» анонсировали в драмтеатре в 2016 году — тогда он только готовился официально стать штатным режиссёром «архдрамы». С тех пор премьера несколько раз отменялась и передвигалась, но режиссёру удалось выстрадать этот материал.

Своим главным героем режиссёр изначально видел старшего, самого земного из братьев, — Дмитрия. Того, что страстно любит красавицу Грушеньку, страстно ненавидит сладострастника-отца, который тоже хочет на ней жениться, и мучится от чувства вины перед гордой и безупречной невестой Катериной Ивановной.

Название «Мытарь» режиссёру подсказал сам роман. Когда Митю обвиняют в убийстве отца Фёдора Павловича, начинаются «хождения души по мытарствам» — так в романе названы главы, посвящённые следствию.

— Название «Мытарь» было сразу, и линия Мити для меня изначально была главной, — рассказал Алексей Ермилышев.

В собственной инсценировке режиссёр по средствам нелинейного монтажа соединил все события из линии Мити, но каркасом этой истории сделал расследование убийства Фёдора Павловича. Расследование — и одновременно суд. В ней остаются только те персонажи, которые непосредственно относятся к линии Мити. А это и без того 15 персонажей. Но, значит, не будет чёрта, не будет капитана Снегирёва и его сына Илюши, не будет мальчиков. Да и старец Зосима, отправивший Алёшу на мирское послушание, появится всего в одной сцене.

Алексей Ермилышев.

По мнению Алексея Ермилышева, каждый из братьев заслуживает отдельного спектакля. И он выбрал Митю.

— Митя абсолютно земной, — говорит Алексей Ермилышев. — Достоевский не зря давал говорящие имена и фамилии. Дмитрий — от Деметры, богини земли. Он земной человек, подверженный страстям. Он своеобразное зеркало Фёдора Павловича. Он его первенец и во многом унаследовал его страстишки. И, конечно, он ненавидит его. И, конечно, у него тоже есть и философия, и богоборческая идея. Все Карамазовы находятся в противоречивых отношениях с Создателем: Иван билет возвращает, у Алёши своя история, даже у Фёдора Павловича есть своя история отношений с Богом. И у Мити в том числе.

Хотя режиссёры не часто балуют старшего брата своим вниманием.

— Я согласен, что нечасто на Митю обращают внимание, — отметил режиссёр. — Очень часто берут Ивана, потому что в его линии есть очень манкие главы про Великого инквизитора, разговор с Алёшей в трактире. Или алёшина линия, связанная со Снегирёвым, с мальчиками, — она и трогательная, и смешная. Тем не менее, Митя заслуживает пристального внимания — он двигает действие в романе.

Режиссёр, по его же словам, поставил «очень светскую историю». При этом христианская идея в спектакле всё же есть, просто она находит неожиданное выражение.

— Это спектакль о том, на что готов пойти человек ради любви, ради своих страстей. И как он отвечает за свои поступки. «Все за всех виноваты», — это сказал брат старца Зосимы, когда умирал ещё мальчиком. Но в нашем спектакле эту мысль транслирует Митя. Пусть я, говорит, не убийца, но я должен пострадать.

На сцене режиссёр и художник (главный режиссёр театра Андрей Тимошенко) создают условное вневременное пространство. В центре которого — стол в виде креста. Режиссёр признаётся, что и сам, бывало, был готов поставить крест на своей задумке.

— Признаюсь честно, порой хотелось всё бросить, — говорит он. — С этим материалом у меня свои мытарства. Но ведь эта идея зародилась не в 2016 году. Идея спектакля по линии Мити у меня зародилась ещё в начале 2000-х, когда я учился и работал в московском театре «Школа драматического искусства». Я сам играл Митю, я этот материал хорошо знаю. И вот почти через 20 лет мечта воплощается.

Дмитрий Беляков.

Своего Митю режиссёр нашёл с самого начала работы. Да и постоянные зрители «архдрамы», наверное, не удивились, когда узнали, что его сыграет Дмитрий Беляков.

По словам артиста, «Братья Карамазовы» — это материал этапный.

— До него нужно дорасти — не только актёрски, но и по-человечески, чтобы душа чуть шире стала, чтобы в себя вместить столько вопросов, — отмечает Дмитрий Беляков. — И чтобы их не расплескать и потом самому на них ответить. Причём ответить честно. Не сыграть, прикрывшись какими-то пластическими, мизансценическими вещами, а ответить так, как если бы ты остался не перед зрителями, а наедине с собой.

Как и все братья, Митя по-своему философ. А ещё немного поэт в душе. Как и Дмитрий Беляков, который пишет стихи.

— Я бы не назвал это хобби, как назвал бы, наверное, год назад, — рассказывает он. — Это своего рода отдушина. Мне нравится, как в одной строчке можно выразить целую гамму переживаний или ощущение сиюминутности. Хотя мне кажется, что у меня пока получаются довольно простые стихи. Я даже стараюсь бороться с этим, лишний раз закладываю какой-то дополнительный смысл. А потом думаю: может, надо проще, может, надо говорить простыми словами, но чтобы за ними была какая-то история? Вот, Борис Рыжий, например. Его стихи кому-то могут показаться наивными, юношескими, но в их простоте — очень большой смысл. И вот это, наверное, мне и помогает в работе над ролью — держать в себе мысль, более чётко её доносить. Не размазывать, не разбрызгивать себя по сцене, а делать упор на то, что я говорю.

У Мити есть тайна. Раскрыв её, он может спасти себя от подозрений в убийстве. Но для него это дело чести.

— В современном мире понятие «честь» кажется каким-то книжным, каким-то пережитком прошлого, — говорит Дмитрий Беляков. — Но мой герой не может поступить не по чести. Он не может ответить на вопросы, где он взял деньги. Если он потеряет честь, он станет никем, ничем в своих глазах.

Атмосфера на репетициях, по словам артиста, царит сосредоточенная. Выходу в репзал и на сцену предшествовал длительный «застольный период».

— Мы разбирали каждую сцену буквально до слова, — рассказывает он. — Кажется, это очень важно — сохранить текст, его длинноты, сделать своими слова Достоевского, чтобы его длинные, витиеватые, очень красивые предложения звучали естественно.

Ещё один поиск золотой середины — в способах актёрского существования.

— Казалось бы, всё располагает к тому, чтобы покричать, порыдать на сцене, — говорит Дмитрий Беляков. — Но, наверное, интереснее подавление эмоций. Скрытые, не расплёсканные эмоции будут сильнее воздействовать и говорить о человеке, у которого есть что-то, что он не может показать, но что разрывает его изнутри. Наверное, нужно что-то среднее между размашистой эмоцией и сдержанностью.