Женская «Одиссея», любовь в царстве мёртвых и жертва Прометея: миф Древней Греции развернётся на театральной сцене Архангельска

Двое из них — старые знакомые ломоносовской труппы, один — абсолютный незнакомец. Независимый режиссёр из Санкт-Петерубрга Андрей Гогун приехал в Архангельск в третий раз. В первые два его сводила с «архдрамой» японская опера о подводниках Северного флота «Потеря равновесия». Сначала он представил её на фестивале «Родниковое слово» в 2018 году, потом привёз ещё раз. И третьего случая вернуться сюда он давно ждал.

— Я знал про эту лабораторию и раньше, поскольку знаком с творческой жизнью театра, — рассказал Андрей Гогун. — И поэтому ждал. И как только приём заявок стартовал, подался. По той простой причине, что это возможность для творчества. Сейчас я театральной работой не сильно завален. А это важно, это интересно. Древнегреческий миф по-прежнему на нас воздействует, мы в какой-то степени все его дети. Хочется об этом напомнить. И понять, как он может быть срифмован с тем миром, в котором мы сейчас живём.

Режиссёр задался целью представить на сцене женский взгляд на одни из самых брутальных, по его мнению, сюжетов — «Одиссею» и «Илиаду».

— И Илиада, и Одиссея — это очень мужские мифы. Женским образам там, конечно, отведено важное место, но, тем не менее, это взгляд мужчины на мир, — отметил Андрей Гогун. — А женская тема сейчас очень популярна в мире. И мне хочется посмотреть на мужской миф из женской головы. Интересно, что из этого получится. Мне кажется, мужское и женское — это гармоничное сочетание, и неразрешимых противоречий между ними нет.

Андрей Гогун. Фото Артёма Келарева.

Говорим про женщину в «Одиссее» — сразу думаем о Пенелопе. Супруга царя Итаки в поэме и без того играет не пассивную роль, считает режиссёр. И в своём эскизе он вместе с актрисами постарается взглянуть на историю Одиссея именно глазами Пенелопы.

— Одиссей десять лет воевал, потому исчез с радаров и ещё десять лет где-то по Средиземному морю путешествовал, — пояснил Андрей Гогун. — И когда он возвращается на Итаку, его узнают все: пёс, отец, сын, старая служанка… А Пенелопа его отказывается узнавать даже тогда, когда он разделался с женихами, лук натянул. И только после самой последней проверки признаёт, что это он. Хотя она, собственно говоря, по нему страдает больше всех. Она все эти годы его ждала — но это было очень активное ожидание. По сути, если бы не было Пенелопы, мифа об Одиссее бы не сложилось. Но на сцене не будет Пенелопы в прямом виде. Будут женщины. Потому что, с моей точки зрения, женский способ взаимодействия с миром изменился с тех времён чуть меньше.

В женской «Одиссее» будут задействованы, как три сестры мойры, только три актрисы.

Андрей Воробьёв из Барнаула познакомился с «архдрамой» тоже благодаря «Родниковому слову». В том же 2018-м он приехал сюда как актёр пермского театра «У Моста», исполнитель роли Барона в спектакле «На дне» Сергея Федотова. С тех пор Воробьёв занялся режиссурой, перешёл в Молодёжный театр Алтая имени Валерия Золотухина. И в Архангельск он приехал тоже по старой — доброй — памяти о театре.

— Мне очень интересен этот театр, этот город, эта труппа, — поделился режиссёр. — Хочется самого себя пробовать, бросаться в разные эксперименты с головой. И спасибо директору Молодёжного театра Алтая Ирине Лысковец, что она меня отпустила. Меня непосредственно с постановки выдернули — сейчас мы репетируем «Месье Ибрагим и цветы Корана» Эрика-Эммануэля Шмитта.

Андрей Воробьёв.

Основой для эскиза о любви, выдержанного в эстетике театра абсурда, станут два взаимосвязанных мифа — похищение Персефоны и путешествие Орфея за Эвридикой в царство мёртвых.

— Через мифы Древней Греции мне хочется сделать зарисовку о любви, и я нашёл тексты, в которых о ней говорится просто потрясающе — гимн Гомера к Деметре и «Метаморфозы» Овидия, — рассказал Андрей Воробьёв. — Кстати, у Овидия есть прекрасный момент. Орфей обращается к Аиду и Персефоне и говорит: «Если не лжива молва о былом похищенье, — вас тоже соединила Любовь!». 

Филипп Виноградов впервые в Архангельске. Он ученик Дмитрия Крымова, возглавляющего направление «театр художника». Как и его мастер, он начинал как художник-постановщик: работал в тандеме со своей супругой, тоже ученицей Крымова, Валентиной Останькович. Вместе они в 2012 году удостоились специальной премии жюри «Золотой маски» за оформление оперы «Любовь к трём апельсинам» в Детском музыкальном театре имени Наталии Сац. А затем пришёл в режиссуру: например, поставил «Дядю Ваню» в жанре «трагикапустника» в петербургском «Таком театре». Но театр художника у него в крови.

Филипп Виноградов.

— Не могу говорить за всех учеников Дмитрия Анатольевича, но я, безусловно, часть его лаборатории, и мне театр художника очень интересен, — отметил Филипп Виноградов. — Понятно, что сейчас я стал сталкиваться и с другими типами театров, но это для меня основа. 

На «Рыбный обоз» режиссёра привело желание пофантазировать.

— Очень необычная задача, — поделился режиссёр. — Как рассказать миф? Это же не пьеса. Он требует какого-то ключика. И это повод этот ключик поискать. Первые впечатления от знакомства с артистами очень позитивные. Мне очень важна обратная связь, чтобы актёры были не просто исполнителями, а сотворцами.

Режиссёр предложил актёрам несколько мифов, но, скорее всего, за основу возьмут Прометея. В его поступке Филипп Виноградов видит прообраз христианской жертвенности.

— Человек за какое-то своё убеждение несёт наказание, и осознанно идёт на это, — отметил он. — Мне показалось, что это очень современно. Не говоря уж о великих произведениях о Прометее. Скрябине, например (речь о симфонической поэме композитора Александра Скрябина «Прометей», — ред.). А с какой стороны мы подойдём к этому материалу, пока вопрос. Все соскучились по репетициям. Хочется оторваться по-хорошему.

А вопрос, как представить зрителям итоги лаборатории, не нарушая ограничительных мер, решают пока в «архдраме».