информационное
Билл Гордон:
«В мае 1942 года, в мой 17-й день рождения, я получил повестку — явиться в Кэрд-Холл в Данди для медицинского осмотра. Когда я прибыл туда, то увидел сотни молодых людей, ожидающих, куда их направят. Когда подошла моя очередь, я попросил записать меня во флот. Я прошёл тестирование, и был направлен на учебный корабль „Рейли“ в Девенпорте. Так мне — простому мальчишке из маленькой шотландской деревушки — выпало интересное путешествие через всю Англию в Лондон и далее на базу ВМФ в Плимуте.
Мы разместились на корабле в больших кубриках с двухъярусными койками. Десять недель проходили подготовку, она была тяжёлой и на плацу, и на стрельбище. Настоящим испытанием для меня было плавание в полной форме от одного конца бассейна до другого, как я никогда не плавал раньше. На маршбросках, если ты приходил последним, получал удар по нижней части спины мешком с песком. У нас были занятия по рукопашному бою, один из наших ребят до службы занимался карате, и сумел ударить инструктора: в результате чего ему пришлось бегать по плацу в противогазе! Нас часто поднимали по тревоге, и мы тушили пожары, потому что Плимут бомбили каждую ночь.
После обучения я был направлен на эсминец „Скорпион“. В Лох-Ю наш корабль вошёл в состав эскорта конвоя, отправляющегося в Россию: 25 торговых судов всех размеров и пять эсминцев охранения. В течение двух лет наш дивизион эскадренных миноносцев сопровождал конвои в Мурманск, Полярный и Архангельск. Мы шли к северу или югу от острова Ян-Майен в зависимости от погоды, активности немецкий подводных лодок, или приказов Адмиралтейства относительно любого движения немецких линкоров.
В летние месяцы было светло в течение 24 часов, и на нас в основном нападали подводные лодки, но также и пикирующие бомбардировщики. Зимой было всегда темно, мы должны были ломать лёд, и можно было чувствовать, как льдины ударяют в борт корабля. Половина экипажа была на вахте, половина — скалывала лед, отдыхать было некогда. Мы должны были прикрывать поврежденные транспорты, часто буксировать их в очень тяжёлую погоду. Если конвой был большим, то его прикрывали крейсеры, а иногда и авианосец. В этом случае мы выполняли функции спасательного судна, подбирая из воды пилотов сбитых самолётов.
В Рождество 1943 года немецкий линкор „Шарнхорст“ попытался атаковать очередной конвой. Наш эсминец был в составе соединения из линкора „Герцог Йоркский“, крейсеров „Белфаст“, „Шеффилд“, „Норфолк“ и „Ямайка“, которое вышло на перехват. Начался бой, мы атаковали немецкий линкор торпедами и всё время наши пушки стреляли по немцам. Бой был жестокий, в конце концов мы потопили линкор, нам удалось подобрать из воды только 26 немцев. Когда мы вернулись на базу Скапа-Флоу, на кораблях в гавани все нам аплодировали. Наш эсминец посетил король Георг VI, поблагодарил экипаж и сказал нам: „Ну что, орлы, время выпить по одной!“ — и нам всем выдали дополнительную порцию рома.
Мы продолжали эскортировать конвои в Россию, все чащё нас атаковали подводные лодки. Немало трудностей мы испытывали из-за погоды: однажды мы вернулись на базу практически без верхней вахты — многих матросов и все наши спасательные шлюпки смыло за борт. В июне 1944 года наш дивизион был включён в состав отряда прикрытия высадки в Нормандии — открытия второго фронта, о котором нам часто нам говорили русские друзья. Потом мы ещё раз сопровождали один из самых больших конвоев в Мурманск. Я думаю, что все немецкие подводные лодки были собраны, чтобы атаковать нас, и несколько судов были потоплены. Но мы довели конвой до России, где нас всегда ждали!».
Фаина Ивановна Гужова:
«С самого начала войны весь наш класс отравили на работу в колхоз в Вологодской области. Мы тогда абсолютно всё делали! Копали картошку, потом сено ночами возили за 25 километров. Школьники собирали колоски и сдавали колхозу, рвали лён, пахали на коровах поля. Во всём старались помогать взрослым. Потом приехала в Архангельск — меня взяла сюда работать нянькой соседка. Когда мне исполнилось 16 лет, получила паспорт, пошла работать в порт на Левый берег. Назначили меня на должность хронометражиста. Я контролировала рабочее время — ведь дисциплина была военная. Отмечала всех приходящих на специальной доске и в книге.
Разгружали транспорты, которые приходили с конвоями. Работали в три смены — круглосуточно, в основном женщины. Не помню, чтобы кто-то опоздал, многие наоборот приходил заранее, помогали предыдущей смене, в которой люди уже из сил выбивались. Все понимали — нужно быстрее сгрузить оружие, снаряжение с судов, сразу в вагоны, на станцию Исакогорка — оттуда — на фронт. 9 мая 1945 года, когда я шла на работу, меня встретили знакомые и закричали: „Домой! Война окончилась!“.
У меня брат всю блокаду был в Ленинграде, и когда мы его встретили, то не узнали: весь худой, грязный. Дорого нашему народу далась Победа, но мы выстояли».