«У нас такая поликлиника»: Константин Райкин устроил в Архангельске поэтическую дезинфекцию

Константина Райкина мы до концерта встретили в лифте «Двины» — не зря же базируемся в гостинице. Буквально — открываются створки на одном из этажей, а там — народный артист в простом свитере. Невозмутимо поприветствовав ответно всех пассажиров, он отстранённо отвернулся к стенке и, выйдя на первом, пошёл по своим делам. А затем спустя пару часов вышел на сцену «архдрамы» совсем другим — во фраке и при алой бабочке — и зафонтанировал, заискрил.

Программка на сайте театра слегка вводила в заблуждение: не было ни сочинений Дмитрия Шостаковича, ни стихов Заболоцкого и Рубцова. Константин Райкин прочёл полному залу свои любимые стихи — Давида Самойлова и Александра Пушкина, — и они в исполнении артиста-оркестра звучали как музыка. Артист и сам сказал, что хорошие стихи надо обязательно читать вслух: и рифма, и ритм должны звучать.

— Хорошие стихи очень полезно читать. Когда читаешь, лучше становишься, это сродни молитве, — добавил Константин Райкин. — А уж когда звучат стихи Пушкина, воздух очищается. Пушкина прочёл — бацилл меньше в воздухе. Он как колокольный звон… Как бы почаще его читать в органах власти. Так что у нас такая поликлиника в Архангельске.

Исключительно музыкально читал и Райкин: то вкрадчиво и сокровенно, то напевно и смакуя каждый звук, то комичным фальцетом, то сладострастно, обволакивая публику голосом, то зычно и горласто, фиглярствуя и балагуря.

Эпиграфом к моноспектаклю актёр выбрал строки из стихотворения Самойлова о том, что «искусство — смесь небес и балагана». Выхваченная из него фраза и стала названием программы. Показалось даже, что вся она будет посвящена артистической природе, балансирующей между небом и балаганом, о единстве и борьбе высокого и площадного в театре. «Сатирикон», который Константин Райкин возглавляет, и сам постоянно балансирует — между жанрами, между традицией и современностью: в его репертуаре находится место и Островскому с Мольером, и острым современным пьесам о буллинге, принятии родителями ориентации ребёнка.

Артистическую линию в программе продолжали стихотворения «Смерть дирижёра», «Дуэт для скрипки и альта», «Гитары», «Скоморохи». Гам балагана послышался даже во «Дворе моего детства», прозвучавшем со сцены как псевдовоспоминание о детских годах самого артиста, который тоже наверняка «про бедность и величие искусства узнавал, наверно, лет с пяти».

Чем глубже в творчество Давида Самойлова, тем ярче вырисовывался характер программы. Оказалось, что в значительной степени она посвящена молодости и старости, жизни и смерти. Устами своего любимого поэта артист словно подводил итоги. Хотя сам признался: чувствует себя молодым. Во многом, благодаря постоянному общению с новым поколением — своими студентами. Им он посвятил стихотворение «Таланты».

— Есть внешний и внутренний возраст, — сказал Константин Райкин, — и они часто не совпадают. Вот я — молодой человек. Студенты — мой эликсир молодости.

С особенным волнением говорил артист со сцены об Александре Пушкине. Его Райкин назвал самым главным человеком в духовной жизни страны.

— Чем дальше, тем больше он меня интересует, — признался артист. — Он несёт в себе такую божественную тайну. Но, к сожалению, он так затрактован, так зажамкан в школах. Большинство его не чувствует, не чует, думает, что знает его, а не знает! Для меня он — пример умения быть счастливым. Крупицы радости, скупо разбросанные по его жизни, он умел раздувать до размеров счастья. Всю время был под цензурой, под слежкой. Он это знал и при этом умел быть счастливым. Как? Надо быть Пушкиным.

Спустя два часа непрерывного чтения Константин Райкин поблагодарил публику за внимание и труд. Долго слушать стихи, по его словам, — это работа. Но, судя по аплодисментам и овациям, архангелогородцы явно были готовы поработать и сверхурочно.