Наталья Дранникова: «Усилия по уничтожению традиционной крестьянской культуры в XX веке были предприняты фантастические»

Архангельская область — уникальный фольклорно-этнографический регион. Начиная с ХIХ века Поморье привлекает к себе внимание собирателей и исследователей фольклора. В российской науке область имеет репутацию своеобразного фольклорного заповедника. Именно здесь в XIX веке были сделаны крупнейшие открытия в области фольклористики (причитания, былины, драма).

Появление научной структуры, занимающейся изучением регионального фольклора, было жизненной необходимостью.В 1995 году в Поморском государственном университете появилась лаборатория фольклора. В 2006-м она была преобразована в Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера, который сегодня возглавляет доктор филологических наук, профессор Наталья Дранникова.

У центра есть свой фольклорный архив, базовый в этом направлении для Архангельской области. Здесь хранятся материалы, собранные во время фольклорных экспедиций, организованных профессором Дранниковой. Благодаря деятельности учёного-подвижника издаются книги. Публикация фольклорных текстов — одно из основных направлений деятельности центра.

Разница культур

— Наталья Васильевна, профессия фольклориста — редкость. Могу предположить, что те места, откуда вы родом, тамошняя атмосфера, могли повлиять на выбор профессии?

— Историческая родина моих предков — Мезень. В детстве я много общалась с сёстрами своей прабабушки, и это дало мне возможность почувствовать разницу между советской культурой и культурой моих предков. О том, что произошло с крестьянской культурой в ХХ веке, я задумалась уже в школе. Уже тогда я начала записывать фольклор, в результате чего у меня появился большой домашний архив, который хранится до сих пор. Поступив в университет, я начала изучать курс фольклора и поняла, что буду заниматься этим профессионально. Это было моё личное стремление.

Для меня работа в университете началась с преподавания в Северодвинском филиале Поморского университета, откуда я ушла учиться в очную аспирантуру Москвы, потом вновь вернулась в Северодвинск. Учёба и работа в филиале пришлись на самые тяжёлые 1990-е годы. Но в то же время с этими годами у меня связаны лучшие воспоминания. Этот период я считаю одним из лучших в своей жизни. Он во многом сформировал меня как учёного. В аспирантуре и филиале тогда царили отношения, основанные на демократизме и доверии, которые формировали личностную самостоятельность и независимость.

— Вы говорите, что XX век сыграл крайне негативную роль в судьбе традиционного фольклора, религии, общества, культуры. Благодаря чему сохранились те крупицы, которые вы с коллегами и студентами собираете и изучаете?

— Загадка. Значит, все эти знания были нужны людям. Традиционное знание сидело в глубине их сознания, памяти, привычках так, что его невозможно было выкорчевать, но в ХХ веке усилия к тому, чтобы уничтожить традиционную крестьянскую культуру были предприняты фантастические.

В последние годы я много занимаюсь изучением исторической памяти жителей Архангельской области. Приведу некоторые выводы. В 1920-е — 1930-е годы в стране происходит культурная революция. Новая культура создавалась путём репрессий против людей, не вписывающихся в новую культуру, и через формирование новой системы образования. С этой целью в 1930-е в стране начали создаваться пединституты. Произошли преобразования в культурно-духовной и научной сферах.

Для того чтобы уничтожить историческую память и создать новую историю, начались массовые репрессии против краеведов и историков. Было сфабриковано дело против группы учёных Академии наук и краеведов в 1928–1931 годах в Ленинграде, где до 1934 года находилась Академия наук.

Ломалась культура, которая была на несколько порядков выше, чем та, которая пришла ей на смену. Дореволюционную гимназию и советскую школу невозможно сравнить по уровню образования, которое они давали.

— Вы используете термин «народное православие». Как его понимать?

— Фольклор тесно переплетался с православной культурой. Крестьянскую культуру характеризует такое понятие как «двоеверие». Основным занятием крестьян было земледелие, фольклорная культура, по сути, аграрная. Христианская культура наложилась на архаическую. В народном церковном календаре тесно переплетаются христианские и дохристианские черты. В основе народной культуры лежат культ предков и культ земли.

После 1917 года были предприняты огромные усилия, чтобы уничтожить и религию и традиционную крестьянскую культуру. В 1930 году государство переходит к «сплошной коллективизации», начинается создание колхозов, в которые крестьян часто записывают насильно, начинается раскулачивание. Крестьяне теряют связь с землей. Сразу же после революции начинаются репрессии против священников. В 1929 году они принимают массовый характер: закрываются церкви, сжигаются и разрубаются иконы. Во время субботников чаще всего руками комсомольцев снимаются кресты и колокола. Начинается конфликт поколений, утрачивается преемственность, теряется семейная память, дети перестают уважать родителей, теряется историческая память.

— Вы это почувствовали, занимаясь исследованиями?

— Да. Например, ровесники моей прабабушки были совершенно другими людьми, чем последующие поколения. Знание своего рода распространялось у них на семь поколений и глубже, но XX век исказил сознание людей и привел к потере семейной памяти.

Помимо борьбы с религиозностью в 1930 году началась коллективизация. Чтобы избежать репрессий, люди скрывают свое социальное происхождение, меняют фамилии, отрекаются от родственников, бегут в города, родители перестают рассказывать детям о репрессированных родственниках и истории своего рода.

Поморская — не советская

— Поморской культуре уделялось какое-то особое внимание?

— Поморская культура сохранилась в отдельных сёлах: рыбакам невозможно было обойтись без знания ветров, приливов/отливов и других знаний, но там, где не было морских промыслов, она была утрачена. Когда сейчас о поморской культуре говорят неспециалисты, то часто допускают мифологизацию этого вопроса, вызванную конструированием новой идентичности.

— То есть сейчас поморская культура — нечто синтетическое?

— Да, именно. Ни в коем случае нельзя объединять советскую культуру с поморской. Это разные виды культуры.

Свою задачу я вижу в исследовании крестьянской поморской и аграрной культуры, считаю, что необходимо вернуться к пониманию её ценности и самодостаточности. Крестьяне были очень умными людьми, но у них было своё мышление, сознание, связанное с землёй, аграрной культурой или морем, если речь идёт о поморской культуре. Каждая культура — самодостаточная в своём периоде времени и социальном пространстве.

— Но исконно поморская культура, видимо, всё же оказывала влияние на население региона, основа которого — приезжие люди.

— Безусловно, но это происходило там, где люди были непосредственно связаны с морем. В Архангельске, например, такой связи с морем уже не было. Поморская культура включает в себя знания промыслов, приметы и поверья, связанные с этим, знание лунного календаря. Знание календаря в поморской части губернии сохранялось в большей степени, чем в аграрной части.

— Вы автор книг, основанных на исследованиях разных районов области. Заметна ли разница местных культур, сообществ?

— Фольклор — это всегда коллективное творчество, а, значит, вариативное: автора у него нет. Поэтому была пословица: «Чуть немножко за рекой — народ совсем уже другой». На территории области я выделяю несколько ареалов: это северо-восточный — Мезенский, Холмогорский районы, низовья Северной Двины, и Пинежского района, Зимний берег Белого моря, частично в него входит Лешуконский район; к юго-западному ареалу я отношу Каргопольский, Няндомский, частично Коношский районы. Отдельно я выделяю Вельский, Шенкурский, Котласский и Красноборский районы, входившие ранее в состав Вологодской губернии.

Можно сказать, что юго-запад и северо-восток области представляют собой совершенно разные традиции. Они даже не стыкуются. Отличия связаны с колонизацией территории (московская, новгородская, волго-окская и другие). Определённое влияние на тип культуры оказывали основные жизнеобеспечивающие промыслы, которыми занимались крестьяне. Если говорить о религиозности, то в большей степени она сохранилась на юго-западе области и в районах, некогда входивших в состав Вологодской губернии, чем на северо-востоке.

Архангельск был центром Северного края, поэтому все идеологические институты создавались в нем, что оказало сильное влияние на сознание местного населения.

— Одна из ваших книг называется «Чудь в устной традиции Севера». Есть ли связь между понятиями «чужой» и «чудь»?

— В саамском языке «чуддэ» означает «враг», «противник». Чудь — это финно-угорское аборигенное население, жившее на территории Русского Севера до прихода славян. С появлением русского населения на его территории появились предания о чуди, например, о том, как чудь сопротивляется приходу «белого царя», прячет свои клады, о том, что чудь ушла на Новую Землю, о её самосожжении.

Но в книге также идёт речь и о том, что означает слово «чудь» в Северной Норвегии. Там чудью называют русских, приходивших на её территорию с целью грабежа. В Норвегии распространены предания, как саам заводит русскую чудь к обрыву, а сам в это время спасается, или же, как он завозит чудь на лодке на остров, где растёт много морошки, оставляет её там, а сам уплывает.

Область добра

— Наталья Васильевна, расскажите о благотворительном марафоне «Область добра». Как вы начали заниматься этой темой?

— На Кузнечевском (Вологодском) кладбище есть захоронения останков архангелогородцев, перенесённые из расстрельных ям, обнаруженных поисковиками на улицах Гайдара, Приорова и Выучейского в конце 1980-х-начале 1990-х годов.

Мой дед и его брат были репрессированы в 1937 году и расстреляны в один и тот же день в 1938-м. в Архангельске. В 1957 году их реабилитировали. Место захоронения их неизвестно, поэтому несколько лет назад, занявшись восстановлением семейной истории, я стала пытаться найти хоть какие-то следы памяти, оставшиеся от расстрельных захоронений в Архангельске. Тогда я узнала о захоронении на Кузнечевском кладбище.

Я обратилась к известному архангельскому журналисту и поисковику Алексею Сухановскому, который показал мне это место. Когда мы приехали с ним к месту захоронения, оно было затоптано. Тогда у меня возникла мысль о необходимости его благоустройства. Мою инициативу поддержали многие горожане — Антонина Драчева (генеральный директор ООО «Беломорский лес»), Александр Копеин (руководитель ООО «СИГНАЛ-М»), настоятель кладбищенского храма в честь Всех святых отец Пётр Мушкет и многие другие жители нашего города. Чтобы получить официальное разрешение на благоустройство захоронения, нам с Антониной Драчевой пришлось два года переписываться с различными инстанциями, пройти всевозможные экспертизы и сделать эскиз благоустройства.

Мы с вами уже никогда не узнаем, кто были эти невинно пострадавшие люди, но мы можем привести его в должный вид. Мы уже провели и оплатили из своих личных средств экспертизу ОСОКН (Института обеспечения сохранения объекта культурного назначения), сделали проектную документацию, получили акт государственной историко-культурной экспертизы, сделали эскиз проекта. Эти расходы мы не включили в смету — это наш вклад в проект.

Сейчас для благоустройства этого памятного места необходимо сделать подсыпку грунта, отсыпать холм, уложить плитку, щебень, поставить ограду, вернуть на место крест (все необходимые согласования для проведения этих работ получены) — для этого нужно собрать 115 тысяч рублей.

Сбор средств ведет НКО «Гарант» Архангельска через региональную краудфандинговую платформу Dobro-Da, информация по ходу сбора средств на ней открыта для всех. Я считаю, что благоустройство захоронения как места памяти будет иметь важное значение для жителей Архангельска. Во многих архангельских семьях есть родственники, пострадавшие от репрессий, многие из них были расстреляны или умерли в лагерях, большинство семей не знает, где и как они окончили свой земной путь.

Считаю, что для всех этих семей и жителей Архангельска захоронение на Кузнечевском кладбище станет символическим местом, куда можно прийти, чтобы отдать дань памяти и уважения своим невинно пострадавшим предкам.