информационное
lori.ru©.Нашими собеседницами стали психолог, культуролог, автор проекта «Поморские Мамы и Папы» и руководитель творческой организации «Арт-Север» Валентина Морозова и три единомышленницы из автономной некоммерческой организация поддержки инициатив в области семьи, материнства, отцовства и детства «Новый взгляд» — её директор Ольга Бобрецова, волонтёр и психолог Анастасия Лапшева и специалист по связям с общественностью Диана Белогорова.
О равенстве
Ольга Бобрецова
— Я придерживаюсь мнения, что равноправие — это, действительно, равные права и равные возможности. А о них сейчас речь идёт не всегда. И официальный доклад министерства труда, занятости и социального развития РФ, согласно которому женщины за ту же работу, что и мужчины, получают на 28 процентов меньше, а 30 процентов составляет неоплачиваемый женский труд (стирка, уборка, приготовление пищи), тому доказательство. Очень спорно в нашем обществе быть женщиной и говорить: «Я не разделяю взглядов феминизма», потому что именно благодаря ему мы можем получать высшее образование, работать по специальности и участвовать в выборах.
«Мы не с Марса и с Венеры, мы все с Земли»
Валентина Морозова
— Я не называю себя феминисткой, но я разделяю идеи феминизма. К сожалению, сейчас с этим словом связано много негатива. И зря, потому что в феминизме нет той агрессии, которую ему приписывают: он о том, что мы все люди, мы не с Марса и с Венеры, мы все с Земли. Мне кажется, сегодня любой образованный адекватный человек отчасти феминист. Ведь все идеи феминизма связаны с гуманистическими ценностями, когда любой человек важен, как личность. Для меня феминизм — это про баланс, про равенство, про то, что надо учитывать интересы всех в равной степени и мужчин, и женщин. Мы равные, но мы не одинаковые.
Ольга Бобрецова.О гендерных стереотипах
Ольга Бобрецова
— Зачастую у нас женщина по-прежнему считается хранительницей домашнего очага, а, значит, многие виды деятельности для неё закрыты. И изжить это очень трудно. Я сама себя поймала на этом. Возвращаясь из командировки в Санкт-Петербург, я села в самолёт и услышала женский голос: «Здравствуйте, вас приветствует командир корабля…». И я отследила свою первую реакцию — удивление. Хотя когда я летаю иностранными авиалиниями, для меня само собой разумеется, что там давно есть пилотессы. Меня порадовало, что раз это «Нордавиа» — это наша, архангельская, пилотесса.
Мы живём в Архангельске, пользуемся общественным транспортом и видим женщин за рулём автобусов. Но всё равно жив этот стереотип, что женщина за рулём — обезьяна с гранатой. Хотя статистика, наоборот, говорит о том, что с участием женщин гораздо меньше ДТП.
Сейчас, когда практически все домашние дела автоматизированы — машинка стирает, роботы-пылесосы по квартире ездят, мультиварка готовит, — по каким причинам мы до сих пор считаем ведение хозяйства женской работой? Разве это не по-мужски — выбрать программу и нажать кнопку?
Валентина Морозова
— Гендерные стереотипы и жёсткие установки становятся одними из причин насилия в отношениях: люди пытаются подстроиться под формат — мужчина пытается доказать, что он главный, и проявляет силу через насилие. В нашем обществе мужчина часто сам жертва стереотипов: он должен быть агрессивным, брутальным, всегда хотеть секса и никогда не плакать. Кто-то может не подстраиваться под формат и противостоять этому давлению, а кто-то нет, и тогда начинаются проблемы. Нам нужно научиться говорить о слабостях друг друга и принимать их.
«Мы с папой пекли пирожки и мы же вместе стругали ящики для маминой картотеки»
Диана Белогорова.О знакомстве с движением
Диана Белогорова
— Я стала замечать несправедливость. С раннего детства мне внушали, что моё предназначение — рожать детей и внуков и особо не высовываться. Ещё когда я была ребёнком, в обществе было редкостью, встречалось, как исключение, что девушка может получить права и водить машину. Кроме того, на женщин возлагалась обязанность создавать очень мягкую благоприятную среду: «А что ты такая грустная? Улыбнись, девушка же должна улыбаться! Быть милой, доброй, нежной…». Потихоньку эта даже какая-то внутренняя мизогиния стала уходить, и я начала понимать, что здесь что-то не так.
Анастасия Лапшева
— В моей семье обязанности и роли не были жёстко распределены. Оба родителя работали, причём в моём раннем детстве — посменно. Когда один был на смене, второй был дома. И там было уже не до разделения обязанностей. Когда папа в выходные ехал в гараж ремонтировать машину, он брал меня с собой. И никто мне не говорил, что девочки этим не занимаются. У меня чувство справедливости начинало обостряться, когда покушались на мои границы, когда говорили: «Ты должна…».
Ольга Бобрецова
— Папа у меня — представитель рабочей профессии, он без высшего образования, но при этом человек с очень широким кругозором. А мама, наоборот, представитель интеллигенции — заслуженный педагог. При этом, в моей семье тоже никогда не говорили, что должна женщина, а что мужчина. Делал тот, кто был свободен. Папа работал сменами, мама часто ездила на курсы повышения квалификации. Отец водил меня к врачу и никогда такого не было, чтобы он забыл, какое лекарство нужно. Мы с папой пекли пирожки и мы же вместе стругали ящики для маминой картотеки. Муж у меня тоже — профеминист. Если нам нужно сменить колесо, мы будем вместе его менять. Если у него оторвалась пуговица, он сам в силах её пришить. Отучившись на психолога, я начала карьеру волонтёра в кризисном центре «Мосты милосердия». И столкнувшись с насилием, в основе которого лежит злоупотреблением властью и контролем со стороны мужчины, я поняла, что не разделяя идеи феминизма, невозможно оказывать помощь женщинам.
«Мужчина уходил в море, женщина оставалась главой дома, сама ходила в море с карбасами. Поэтому женщины у нас исторически склонны к равноправным отношениям»
Валентина Морозова.Валентина Морозова
— В университете я написала диплом на тему «Связь гендерных стереотипов и мотивации достижения успеха у женщин Архангельской области». Именно тогда я активно изучала исследования феминисток. Я предположила, что молодые женщины менее подвержены гендерным стереотипам, а пожилые — более, и, соответственно, мотивация достижения у молодых должна быть ярче выражена. В то время как мотивация избегания неудач больше присуща женщинам со стереотипным поведением. Я ошиблась, связывая этот показатель с поколениями. Оказалось, самые активные, уверенные в себе и мало подверженные стереотипам — женщины 30 лет. А самыми тревожными оказались двадцатилетние, школьницы были более уверенными.
Мне кажется, уверенная в себе женщина ближе к идеям феминизма. Просто потому, что она самодостаточна, ей необязательно прислоняться к какому-то сильному плечу. Хотя принять помощь всегда можно, но не стоит быть тотально зависимой от неё.
У нас на Севере женщины всегда были самостоятельными. Мужчина уходил в море, женщина оставалась главой дома, сама ходила в море с карбасами. Поэтому женщины у нас исторически склонны к равноправным отношениям.
Об объективации
Диана Белогорова
— Почему-то оголённое женское тело на рекламных плакатах — это абсолютная норма. Если вы наберёте «объективация» в поисковике, практически на всех картинках будут изображены чьи-то ягодицы, скорее всего, женские. При этом, когда компания Reebock выпускает рекламу с очень дерзким слоганом, — всё! — все сразу начинают её травить. Что за лицемерие? К первому вы относитесь терпимо, а ко второму — совсем иначе.
Анастасия Лапшева.О двойных стандартах
Анастасия Лапшева
— В Санкт-Петербурге открыли женскую кофейню. На них чуть ли не в суд собрались подавать! Хотя почему-то женщины не восстают против закрытых мужских клубов и барбер-шопов. Если мужчина решил организовать себе закрытое место, — его право. Если женщина что-то такое затеяла, — что-то тут не чисто.
О противниках феминизма
Валентина Морозова
— Когда ты сильный и у тебя есть привилегии, ты можешь просто не чувствовать, что задеваешь другого. Зато тот, кого задевают, — точно чувствует. Такой тест проводили — у юношей и девушек спросили, что они делают для своей безопасности. У юношей список получился коротенький, а у девушек — гораздо длиннее.
К нам с Запада после феминизма пришло движение за права мужчин, назовем его «маскулизм», буквально с методичками, и некоторые восприняли его без учёта нашей действительности. Поэтому когда я где-то читаю, что «женщина с помощью алиментов может разорить мужика», я думаю: «Да кто тебя может разорить у нас в России с крошечными алиментами?». Это уже превращается в какой-то мем, который другие бездумно повторяют.
«Мне кажется странным обижаться на помощь или проявления вежливости»
О доброжелательном сексизме
Диана Белогорова
Доброжелательный сексизм я приравниваю к эмоциональному обслуживанию. Помощь человеку, который несёт тяжёлые сумки, не должна зависеть от пола. Стоит перед тобой в транспорте женщина, мужчина — не важно, — видишь, что ему тяжело, — встань и уступи место. Иногда сидишь в автобусе, а перед тобой — дедушка с тросточкой, ноги у него трясутся… И ты думаешь: а вдруг я ему место уступлю, а он оскорбится? Или уступает тебе мужчина место — весь такой гордый. Ты обязательно должна ему улыбнуться, как-то эмоционально его обслужить.
Анастасия Лапшева
Мне кажется странным обижаться на помощь или проявления вежливости. Помощь всегда адресная: её не предлагают, о ней просят. И если мне нужна помощь, я об этом заявляю.
«Женоненавистничество — вообще странная вещь: сегодня он — ненавистник, завтра — любитель»
О сексистских шутках
Валентина Морозова
— Я не ищу их специально, но когда жёстко шутят в моём присутствии, я реагирую. Или в крайнем случае прекращаю общение. От этого всего можно очень сильно рассердиться. И всё время ходить злой: «Вот же, как несправедливы с нами эти безобразные мужики!». А я не люблю энергию ненависти, я люблю энергию любви. Да, я ставлю границы, но я не перестаю любить мужчин. При желании градус общения можно переключить. Человек не всегда осознаёт, когда что-то, что он делает, обидно. Ему можно об этом сказать. И сказать по-разному. Человек, который употребляет сексистские шутки, не обязательно враг или женоненавистник. Женоненавистничество — вообще странная вещь: сегодня он — ненавистник, завтра — любитель. Форма самоутверждения. Для меня это показатель проблем в коммуникации, подавленной или явной агрессии и неприятия себя целиком.