«Украл, выпил — в тюрьму!»: за что сидят в архангельских колониях

Эти и многие другие вопросы мы задали заместителю начальника архангельской исправительной колонии № 7, курирующему кадровую и воспитательную работу, Руслану Аливердиеву. Он работает в структуре УФСИН уже 13 лет. Начинал с должности начальника отряда, сегодня курирует воспитательную работу с заключёнными, следит за организацией психологической и социальных служб. 

К каждому преступнику — индивидуальный подход

В архангельской исправительной колонии № 7, которая находится в посёлке Лесная речка, на общем режиме содержатся лица, ранее отбывавшие наказание. В учреждении на сегодняшний день более 500 осуждённых.

— Руслан Рамизович, расскажите, что делается для исправления преступивших закон?

— Сегодня воспитательная работа с осуждёнными ведётся групповыми и индивидуальными методами. Но сейчас всё больше практикуется индивидуальный подход и работа с личностью осуждённого. Для этого привлекаются психологи, психиатры, социальные работники. К тому же мы сотрудничаем с различными религиозными организациями, привлекаем общественников. Для осуждённых регулярно проводятся лекции, занятия, развивающие их физически, умственно и духовно.

— Какие возможности есть у тех, кто соблюдает все правила и стремится к исправлению?

— Осуждённый может ходатайствовать об условно-досрочном освобождении, замене на более мягкую меру наказания, переводе в колонию-поселение.

— И что нужно сделать, чтобы скорее освободиться?

— Если человек встал на путь исправления, соблюдает режим и правила, работает, обучается, участвует в культурно-массовых мероприятиях, то за свои успехи он получает поощрения, которые потом будут учитываться при рассмотрении его ходатайства в суде.

— А какие условия для исправления есть в вашей колонии?

— В колонии есть филиал вечерней школы. Мы даём полное общее образование, функционирует профессиональное училище. Обучаем различным профессиям, которые помогут устроиться на работу как в колонии, так и на свободе. Раньше была только одна специальность — швей, сейчас же у нас учат на автомехаников, поваров-кондитеров, овощеводов. Для поддержания физической формы регулярно проводим спортивные мероприятия, недавно, например, осуждённые сдавали нормы ГТО.

Достоевского читать можно, а про воров в законе — нет

— Как ещё занимаете осуждённых в свободное от работы время?

— Существует определённый распорядок: с утра — подъём, зарядка, завтрак. А потом работа — около 200 человек идут на промзону. В отрядах остаётся меньше половины. Кто-то ходит в школу, кто-то в училище. Сейчас, например, у них период сдачи ЕГЭ. Свободное время тоже стараемся занимать — по выходным к нам приходят с лекциями эксперты. Говорят на исторические темы, рассказывают о знаменательных датах, праздниках, обсуждают юридические вопросы. Есть доступ к библиотеке, там хранится около пяти тысяч книг и журналов.

— А есть ли какие-то ограничения, связанные с выдачей книг?

— Ограничений нет, есть книги, которые не поступают в библиотеку. Понятно, что не выдаются издания порнографического, экстремистского характера, книги, содержащие сцены ужаса и насилия. Достоевского читать можно, а вот книги, где рассказывают про воров в законе — нельзя. Популярностью пользуются классика, фантастика и детективы. Есть даже те, кто интересуются научной литературой. Из 500 заключённых 200 регулярно посещают библиотеку.

— С желающими исправиться, вроде, понятно. А что делать с тем, кто не хочет соблюдать порядок?

— Иногда осуждённые категорически не хотят мириться с условиями, режимом и требованиями. Тогда к ним применяются дисциплинарные меры. Например, людей, признанных злостными нарушителями, содержат в запираемых помещениях — это не камера, а отряд с особым режимом и надзором. Многие осуждённые, попав в строгие условия, делают для себя выводы, понимают, что они потеряли возможность работать, учиться, заниматься спортом. Если заключённые встают на путь исправления, через полгода могут вернуться обратно в общежитие. Но вот вопрос с досрочным освобождением для людей, признанных злостными нарушителями, остаётся закрыт. 

— Часто ли встречаются такие «бунтари»?

— Большая часть осуждённых — нормально настроенные люди, которые стремятся к досрочному освобождению. Но бывает, что к нам попадают люди с определённым образом жизни, имевшие не одну судимость. Они считают, что этот образ жизни правильный. Наша задача — сделать так, чтобы такие идеи не распространялись в коллективе. Иногда даже злостные нарушители, попав в другую среду, меняют свою позицию, они видят, чем живёт учреждение, привыкают к нормальным бытовым условиям и возвращаться к худшему уже не хотят.

Кражи, разбои, наркотики

— Большой ли сегодня процент рецидива среди осуждённых?

— По нашей колонии он составляет около 15 процентов. За 13 лет работы я встречал лиц, которые и в третий, и в четвёртый раз попадали в колонию. Но в таких случаях работает устойчивая схема «украл, выпил — в тюрьму». Радостно бывает встретить на улице бывшего осуждённого, послушать о том, как изменилась в лучшую сторону его жизнь. И очень огорчает, когда вложены силы и время, а человек после освобождения не может себя найти и снова попадает в колонию.

— В чём вы видите корень этой проблемы?

— Было бы неплохо, если бы осуждённого в обычной жизни окружали тем вниманием, которое ему уделяется в исправительных учреждениях. Но пока у нас не слишком развиты методы работы с людьми, освободившимися из колонии. Важно, чтобы у человека остались на воле родные, близкие люди, которые его ждут. Необходимо следить за окружением, ведь после тюрьмы снова можно попасть в плохую компанию. Ещё один момент — вредные привычки. На воле человек снова может к ним пристраститься. А 90 процентов повторных преступлений совершают люди в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Вопрос с трудоустройством тоже очень важен. 

— На ваш взгляд, почему человек попадает в тюрьму?

— От этого никто не застрахован. Влияют окружение, образ жизни, занятость. 60 процентов осуждённых ранее отбывали наказание в воспитательных колониях. Всё потому, что в подростковом возрасте были предоставлены сами себе. Растёт детская беспризорность. Хотя сейчас, по статистике, преступность не молодеет. Но это связано с альтернативными видами наказаний, которые не предусматривают лишение свободы. 

— За какие преступления чаще всего отбывают наказание в колонии № 7?

— Чаще всего за кражи, разбои, грабежи. Увеличилось количество осуждённых за хранение и распространение наркотиков. Есть несколько человек, которых перевели к нам со строгого режима за убийства. Около 30 человек отбывают наказание за преступления, связанные с половой неприкосновенностью.

— Как вам удаётся находить общий язык с осуждёнными?

— Я отношусь к ним требовательно, но вежливо. Основная задача — выслушать, помочь решить проблему на ранней стадии. Конечно, не всем дано работать со спец контингентом. Для этого нужно огромное терпение. Мы стараемся заботиться о морально-психологическом климате в коллективе. Обычно на осуждённом лежит бремя долговых обязательств, кто-то уверен, что получил слишком суровое наказание. Всё это создаёт стрессовую ситуацию. И мы должны обеспечить комфортные условия, чтобы у человека появилась возможность встать на путь исправления.