В Архангельске идёт подготовка к экспедиции на поморском карбасе
Общество
Телеведущий Юрий Вяземский — о современном образовании и талантливой молодёжи

Телеведущий Юрий Вяземский — о современном образовании и талантливой молодёжи

14.05.2018 16:50Светлана ДЕЙНЕКО
Гость программы «13 этаж» — писатель, философ, телеведущий, профессор, кандидат исторических наук, завкафедрой мировой литературы и культуры МГИМО Юрий Вяземский.

— Вы приехали в Архангельск на финал телеолимпиады «Наследники Ломоносова», в результате которого выявится три победителя. И они получат шанс поучаствовать в интеллектуальном шоу в Москве «Умницы и умники»?

— Правильно называть надо, всё-таки всероссийской телевизионный гуманитарной олимпиадой. Вы же понимаете, для телевизионщиков это важно. Да и для детей тоже. Если это олимпиада первой категории, то дети смогут без экзаменов поступить в МГИМО. Как архангелогородцы неоднократно делали.

— Через вашу программу прошло много ребят. Сколько? Вы подсчитывали?

— Победителей, которые потом поступили в вуз примерно полторы тысячи, потому что мы выходим 26 лет. Какие-то ребят поступают без экзаменов, какие-то получают льготы и какие-то просто проигрывают. Я больше всего люблю тех, кто сами поступают в вуз и считают себя умниками.

— Если оценивать ребят, которые приходят к вам, по шкале Ломоносова, то есть ли кто-то сравнимый по масштабу к такой личности?

— Если они из Архангельской области, то все на этом уровне. Если из других регионов, то там по разному.

— Это Вы, наверное, нам сейчас специально льстите, да?

— Нет, я просто очень люблю Архангельскую область. Уже третий год с вами работаю и вижу, что здесь интересные, самобытные, трудолюбивые, стремящиеся к знаниям дети. Причём из разных регионов области, не только из Архангельска. Мне очень нравится Северодвинск. Там замечательные семьи и школы. Только там еще не был.

— А с детьми уже сталкивались?

— Да, с мальчиком, который у меня в этом сезоне играл. Он лидер олимпиады. Особенно меня поразило, когда я начал его спрашивать, кто его родители. Он сказал, что они военные и ему очень помогают, учат истории и литературе.

— Те ребята, которые проходят программу, поступают в вуз с вами или без вас, что потом с ними становится, как Вы считаете? Наверняка, не все идут в науку, творчество или другие сферы и продвигают их. Почему этого не происходит?

— Насколько я знаю, мало кто теряется. Те, кто прошли мою сложную олимпиаду, уходят в министерства иностранных дел, бизнес, культуру, юриспруденцию. Недавно был конкурс «Лидеры России», три человека — мои ребята.

— Ваши ребята все состоявшиеся, они дальше действительно продвигают те направления, в которые уходят?

— Они не могут теряться. Даже если кажется сначала, что человек потерялся, то через 20 лет он может себя найти и преуспеть.

Гению не нужно помогать

— Как Вы считаете, нужно ли создавать специальные условия для талантливых детей?

— Я бы иначе сказал. Поддерживаю точку зрения — гению не нужно помогать. Очень талантливым людям помощь тоже не нужна, они пробиваются. А среднему уровню таланта нужно помочь, давать «питательную почву».

— Хорошо. Наша общеобразовательная школа, которая пытается всех привести к какому-то единому уровню, она что делает с талантами и с гениями? По-моему, очень часто именно там они остаются непонятыми.

— Мне кажется, что это в меньшей степени затрагивает Архангельскую область. Потому что у вас очень хорошие учителя, особенно, чем дальше от столицы, тем учителя интереснее, тем интереснее детям, потому что они понимают, что всё зависит от них. Думаю, это скорее московская проблема, чем ваша.

— То есть, это в принципе, есть? Это происходит?

— Конечно. Школа убивает, высушивает, утомляет.

— Как Вы относитесь к системе ЕГЭ? В обществе сложилось мнение, что такая итоговая аттестация по окончанию школы снижает качество образования.

— Да, если все силы направлены только на решение ЕГЭ, это снижает качество образования. Я уже 10 лет выступаю против ЕГЭ. А сейчас я смирился, понял что ЕГЭ — хорошее испытание, социальный лифт для среднего уровня. Нельзя в консерваторию принимать по ЕГЭ, так же как и в театральное училище. Почему считается, что другие вузы менее творческие? Поэтому я надеюсь, что в России реформы всё же в этом плане наступят.

— С другой стороны, ЕГЭ — это всего лишь аттестация. Как она может влиять на качество образования? Этот вопрос всегда меня интересовал.

— Опасность в том, что если последние два года обучения все силы брошены на то, чтобы решить тест, то человеку сложно по-настоящему определиться в том, кем он хочет быть дальше.

Образование без лжи

— Вы наблюдаете, как меняется качество образования? Сейчас многие говорят о том, что оно ухудшилось.

— Сейчас наше образование избавилось от той лжи и вранья, которые были распространены во многих предметах в советское время. По сравнению с 2000 годом у нас, конечно, очень большой прогресс в школе.

— А в чём выражается прогресс?

— Школы и учителя, работающие там, стали более творческими.

— Каких предметов не хватает в наших школах?

— По-моему, всего хватает. Астрономия недавно появилась. Понимаете, в образовании должны быть совершенно определённые стандарты. Человек должен знать необходимые вещи по каждому предмету. Но настоящее образование — это, прежде всего, самообразование. Это основа всего.

— То есть, просто читаем книги?

— Читаем книги, ставим эксперименты, путешествуем, знакомимся с людьми, изучаем жизнь. Ну, а как?

— А как у нас принято — школа, техникум или вуз. И всё. Образование на этом заканчивается, начинается работа.

— Если хочешь преуспеть, необходимо учиться всегда, в любом возрасте. Мозг не стареет, когда мы учимся.

— Вот смотрите — обычный человек. Он работает, ездит отдыхать, у него есть семья. Зачем ему дообразовываться? Какая должна быть внутренняя мотивация?

— Эта мотивация берётся из смысла. Зачем я здесь? Я же ещё ничего не умею. В 40 лет я осознал, что почти ничего не знаю. Я начал больше читать, беседовать с интересными людьми. Если такой возможности нет, нужно находить таких людей — на телевидении, в институте. Ещё в Древнем Египте люди разделились на три части: те, которые рвутся к знаниям, те, которым всё равно и те, кого можно «переманить» на любую из сторон. И боремся за эту серединку, причём за 80 процентов от общего числа. Многое зависит от моды. А мода в самом широком смысле — это та музыка, которую задают родители и учителя, которым доверяешь.

Хорошая зарплата для хорошего учителя

— Хотела спросить Ваше мнение об учителях. Вы говорите, что стало больше хороших учителей, так?

— Я говорил про Архангельскую область. Да и в Москве в последнее время появились очень хорошие школы.

— Мы видим что в последнее время учителя и врачи в эпицентре общественного порицания.

— Понимаете, русский человек так устроен. Ему нужно кого-то порицать. Что бы не происходило, всё равно будет существовать порицание. Конечно, есть совершенно безобразные факты, говорящие о том, что порицание, в общем-то, заслуженно в какой-то степени. Но, начиная с 2003–2004 годов, в сферах здравоохранения и образования начала проводиться большая работа. Разрушить — не создать. Здесь требуются колоссальные вложения. Прежде всего, требуется воспитание учителей и даже родителей, которые закладывают основу у ребёнка.

— А как готовить учителей? Чтобы хорошие учителя потом возвращались к себе в родной город?

— В глубинках, как правило, всегда хорошие учителя. А так, конечно, нужно привлекать хорошей зарплатой, уважением.

— Опять же, какой стимул у молодого человека идти и получать профессию учителя, если это не престижно, финансово невыгодно. Что делать?

— Насколько я знаю, сейчас возросла зарплата учителям. Не везде, конечно, всё зависит от местных властей. Если вы посмотрите на последнюю тенденцию, то увидите, что сейчас все больше и больше хороших учеников поступает в педвузы. Сложно объяснить внутреннюю мотивацию людей, которые идут учиться на учителей. Там же ещё большую роль играет внутреннее удовольствие.

— Ваша цитата «мы трижды в день насыщаем тело едой, но так же и душу надо напитывать». Из Вашей книги. Что в буквальном смысле имеете в виду? Что значит, трижды в день напитывать душу? Чем ее можно напитать каждый день?

— Я говорил о том, что душу надо напитывать беспрестанно. Не трижды в день, не по часам. Поэтому мне не нравится идея с ЕГЭ и вообще всё превратить в один стандарт. Потому что у всех происходит по-разному. Кто-то напитывает музыкой, кто-то литературой, кто-то математикой или физикой. Наша душа состоит из двух частей — знаний и волонтёрства в высшем смысле. То есть помогать старым, немощным, тем, кому хочется помочь.

— Сейчас мы говорим о том, что у нас общество потребления. А это значит, что самое важно — финансовые достижения. А Вы говорите волонтёрство и бесплатно. Как молодые люди напитаются этим, если в обществе в целом другая идеология?

— Я понимаю, что Вы очень сложный человек и задаете те вопросы, на которые отвечает мировая философия.

—  Но вы же философ!

— Это я себя так однажды назвал и теперь расплачиваюсь. Думаю, здесь дело именно в удовольствии от того, что ты делаешь. Когда ты получаешь вдохновение, когда у тебя открываются крылья за спиной.

— Юрий Павлович, Вы были у нас на Соловках. Мне интересно Ваше высказывание о том, что Соловки открывают суть России. С одной стороны, земля святая, с другой — проклятая.

— По моей версии, викинги называли нашу страну в IX веке — Гардарики. Обычно наши историки это переводят как «где много городов». Но дело в том, что тогда городов почти не было. Были лагеря. Это страна лагерей. Она всегда была страной лагерей. Надоело это уже. Я хочу, чтобы это была страна лагерей волонтёров — радостных и эмпатичных. А Соловки, Вы же понимаете, это удивительный монастырь, очень упрямые и воинственные монахи. Это красота, белуги.

— Вы оптимист. И повод быть оптимистом есть?

— Я русский, а русский человек не может быть только оптимистом. Сегодня я такой, а завтра пессимист.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.