информационное
Об эстетических и даже рыночных позициях поп-музыки можно судить по разным критериям. На элементарном уровне — по появлению в радиоэфире или использованию в рекламе. В 90-е в России стало заметно явление, которое можно обозначить как «реакция Айзеншписа». Опытный продюсер Юрий Айзеншпис лепил поп-продукт, используя имеющиеся образцы звучания и внешнего вида гиперизвестных западных артистов. Первым попаданием в коммерческое яблочко стало появление на отечественной эстраде коллектива «Технология» — постсоветского клона феноменально популярной английской группы «Депеш мод», в самом назывании которой был заложен намёк на вечную актуальность.
«Технология», прогремевшая на взлёте карьеры хитами вроде «Нажми на кнопку» и «Танцы вдвоём», кстати, бывала в Архангельске (материалы об одном из её визитов точно можно найти в газете «Правда Севера» поздней осени этак 2006-го). Правда, российский симулякр давно усох. То ли сказался выход из-под опытного продюсерского крыла, то ли повлиял отказ от тотального копирования имиджа и музыкального содержания «депешей»: Рома Рябцев с какого-то момента перестал быть Мартином Гором, а Владимир Нечитайло — Дэвидом Гэаном. Причём, как рассказывал во время архангельской пресс-конференции Владимир, было дело, он даже из музыки уходил, торговал электроникой.
Зато английские «отцы» только укрепляли свои позиции. Группа глобально не утрачивает старых фэнов, и набирает новых, молодых. Доказательство тому — концерт в Питере, куда съехались из разных регионов России и люди за 50, и молодёжь за 20. Высокая цена билетов никого не останавливала.
Поп-революционеры
Всё автодвижение на подступах к 20-тысячному спортивно-концертному комплексу «Петербургский», где, к слову, кумиры миллионов вступали уже неоднократно (в предыдущий раз — летом 2017-го), было перекрыто напрочь. Сотни чёрных «точек», минуя гигантское снежное пространство парка Победы, слетались на «black celebration» к большому улью «СКК».
Часть публики проигнорировала выступавшую на разогреве экспериментальную группу Black Line, состоящую из довольно крупных имён электронного ангдерграунда. Гардероба на всех не хватило, поэтому запоздалый народ заходил в зал прямо в пуховиках.
Концерт «Депешей» проходил в рамках тура «The Global Spirit Tour», раскручивающего альбом «Spirit» («Дух») и главный его хит «Whereʼs the Revolution» («Где революция?»). Тема революции, вероятно, зацепила англичан, но зацепила немного по-бутафорски: всё это немного напоминает культ Че Гевары, который в западной постмодернистской культуре девальвировался до состояния поп-продукта. В клипе на песню 2017 года «депешА» предстают в образе театрально бородатых патриархов коммунистической мысли. Впрочем, сначала фэны услышали не баритон Дэвида Гэана, а голос Джона Леннона: перед обоймой хитов главных икон синти-попа, из колонок прозвучала битловская «Revolution» образца 1968 года.
Ещё те!
Злопыхатели, утверждающие что DM поисписались и голоса уже не те, могут оставаться при своём мнении. Такой уровня самоотдачи, которое демонстрировали не самые молодые английские артисты, редко увидишь на отечественной эстраде.
Эпитет «бесподобен», коим награждают фанатки фронтмена группы, в пору корректировать до «бесоподобен»: в образе 55-летнего Гэана появилась какая-то весёлая мефистофелевская фриковость. Двигается и поёт он зажигательно, будто и не было многолетней наркотической зависимости, познакомившей вокалиста с «костлявой»: в 1990-е певец оказался в состоянии клинической смерти. Словно напоминанием об этих мрачных событиях прозвучали мрачные и захватывающие «Barrel of a Gun» («Под дулом пистолета») и «Useless» («Ненужный») с альбома «Ultra» 1997 года.
На счастье фанатов разного возраста сет-лист был хорошенько сбалансирован. Музыканты уделили внимание песням разных лет. Не было, правда, совсем ранних песен, когда депрессивно-позитивный (именно так) стиль звучания DM ещё не сформировался. Сами музыканты некогда комментируя свои песни, говорили, дескать, наше творчество, несмотря на всю минорность, даёт надежду, в отличие, например, от «Нирваны».
Живее всех живых
Гагантский танцпол переливался огнями смартфонов. С каждым хитом публика реагировала всё бодрее. Гражданки помоложе клали сумочки на скамью и приступали к танцам в проходах. Апогей движения традиционно приходится на песню «Never Let Me Down Again», когда Гэан призывающе размахивает руками в такт мощному финальному проигрышу и вся публика подхватывает это движение. Это и есть живое воплощение выражения «лес рук».
Шоу было на высоте. На мониторе визуализировалось не только сценическое действо, но и видео-арт — короткие истории, иллюстрирующие каждую из песен. Периодически Мартин Гор и Дэвид Гэан выходили к публике по светящейся дорожке, ведущей в глубь зала, и тут синтезаторно-барабанные децибелы перекрывались криком неистовствующих зрительниц.
Впрочем, в интернет-глубинах можно обнаружить и лёгкий фанатский негатив. Мол, для полного счастья нам не хватило боковых мониторов. Со своей стороны добавим, низковатый баритон Гэана немного проваливался в объёмном пространстве зала. Зато более высокий голос Гора пробирал до внутренних органов, словно советский синтезатор «Поливокс», который по слухам, имеется в коллекции англичанина.
Но всё эти нюансы — сущая ерунда. Такого уровня поп-музыки — стильной, атмосферной и урбанистически романтичной — пойди поищи на российской (да и любой другой) эстраде. Главный автор коллектива Мартин Гор всё ещё силён как хитмейкер. Он способен оперировать не только электроникой, но и самыми разными направлениями: блюз, госпел, рок, гранж, эмбиент. Гэан, повторимся, словно вышел на пик творческой формы. А сама команда стала живее в концертном плане.
Покидать зал после финальной «Personal Jesus» было грустно. Правда, в метро, куда двинулась армия DM, вновь наступила музыкальная пауза. Кто-то из фанатов поставил усилитель, подключил микрофон и гитару и пел песни кумиров прямо в вагоне. Не отпускало.