Труппа Архангельского молодёжного театра посвятила себя Высоцкому

Несмотря на то, что билеты на вечер памяти были недёшевы, зрители денег не пожалели: аншлаг был полный — в ход шли приставные стулья и даже подушки. 

«Выбивать дубиной впечатление дня», как и любит художественный руководитель Молодёжного Виктор Панов, спектакль-посвящение начал ещё в фойе. 

В духе иммерсивного театра: переходя из комнаты в комнату, юные студийцы — студенты Российского института сценических искусств — читали стихи Высоцкого, не дожидаясь заветного удара в колокол и не обращая на зрителей никакого внимания. 

В каминном зале особняка соорудили своеобразный алтарь из аудио-проигрывателей, на котором расставили банки от свекольной икры с вином и тарелки с нарезанной колбасой. 

Не сразу, но гости вечера поняли, что это не музейный экспонат, и пристроились к колбасной нарезке. Венчала всю конструкцию крохотная фигурка Высоцкого, вырезанная из картона.

Присутствие в тот вечер поэта («Не называйте его бардом, он был поэтом по природе», — цитировали «пановцы» Андрея Вознесенского) на сцене Молодёжного было почти что осязаемо, благодаря разным языкам, избранным Викторым Пановым — не только театральному, но и языкам музыки и кино. 

Экран во всю стену чёрного зрительного зала был единственным элементом сценографии. На нём друг за другом появлялись то сам Виктор Панов, — как бы искупая тот факт, что против обыкновения не вышел к зрителям перед началом, — то люди, знавшие Владимира Семёновича — Алла Демидова, Вениамин Смехов, Анатолий Васильев, Юрий Любимов. 

Виктор Панов заранее предупреждал: переодеваться в Высоцкого на сцене никто не будет — это пошло. Но вот пародокс: его актёры переживали и воплощали стихи и песни Владимира Семёновича так тонко и с таким самоотречением, что вопреки всякой логике и здравому смыслу Высоцкий виделся в каждом из них. 

И в Максиме Дуплике с хриплым голосом и очками, склеенными скотчем, и в Степане Полежаеве в «битловке», и в полубиблейском старце в ушанке Викторе Бегунове, в Илье Глущенко… И даже в прекрасных актрисах — Яне Пановой, Наталье Малевинской, Марии Гирс, Татьяне Потоцкой. Дело, конечно, не во внешнем сходстве: каждый из воспитанников Виктора Панова казался человеком поколения Высоцкого, человеком высо(ц)кой пробы — даже те, кто родился много позже. 

— Мы — это Высоцкий, — как бы говорили они, стоя плечом к плечу под портретом Владимира Семёновича. И для этого «мы» было очень важно, что на сцену со своей труппой вышел и сам маэстро. 

Фантастическое впечатление произвела одна из открывающих сцен спектакля — самая массовая, в которой артисты труппы Молодёжного отвечают за Высоцкого на вопросы анкеты, заполненной поэтом 28 июня 1970 года. 

А финал спектакля стал посвящением не только поэту, музыканту и актёру, но и знаменитому спектаклю, который родился в театре Панова ещё в 1980-е, в бытность его самодеятельной студией. Как и тот, легендарный, новый спектакль-посвящение закончился дождём. Этот ливень стал не только катарсисом, но и своеобразной инициацией для молодых «пановцев».

Вечер памяти «Наш Высоцкий» пропишется в репертуаре Молодёжного под именем «Я к микрофону встал, как к образам» и будет играться и впредь.