​Архангельский молодёжный театр закроет сезон братанием со зрителями и кастрюлей супа

«Двери» — это немой уличный спектакль, который трое актёров театра — Евгений Шкаев, Степан Полежаев и Назар Онищук — придумали и сами поставили на фестивале уличных театров в 2010 году. Тогда «Двери» задумывались как европейский спектакль для трёх человек на фестиваль в Италии. Постановка — это мозаика эпизодов из жизни людей любой страны. Эстетика его восходит к стилистике польского театра 70-80-х годов.

С тех пор прошло семь лет, и многое изменилось: Назар Онищук ушёл, и его место занял Александр Берестень, — но «Двери» по-прежнему вызывают самые разные эмоции у зрителей и ездят по фестивалям. За время своего существования спектакль побывал по меньшей мере в 10 городах России и зарубежья.

На закрытии 41-го театрального сезона тройке актёров предстоит играть его под крышей. Евгений Шкаев рассказал ИА «Регион 29», что ждёт тех из гостей закрытия, кто не помнит премьеру, и останутся ли сюрпризы.

— Нам кто-то сказал, что в зале спектакль смотрится совсем по-другому: другие акценты появляются, да и вообще всё получается тоньше, — отметил Шкаев. — Как-то мы играли в Новосибирске на фестивале: там дождина пошёл, и нас загнали на крытую шатром сцену. И игралось практически, как в зале, очень камерно. Публика была в восторге.Мы бы почаще играли его в помещении, но наш зал маленький для него. Например, у нас есть шар, который ни в одну дверь не влезает. Придётся нам придумать что-нибудь, как-нибудь пропихнуть. Вместо дымовых шашек — дым-машину использовать.

— Нужно ли сейчас, спустя семь лет после премьеры, как-то актуализировать постановку?

— Как ни странно, со временем спектакль и отношение к нему зрителей особенно не поменялось. Они по-прежнему находят в нём нечто своё. Восприятие во многом зависит от менталитета: французам спектакль кажется поэтичным, поляки нашли отсылки к прошлому — к отношениям их страны с Советским союзом. Один критик в Польше нам посоветовала даже заменить марш в конце на более мягкую музыку, потому что поляки восприняли это как попытку подчинить своей воле. Некоторым показалось, что это ностальгический спектакль, хотя он совсем не ностальгический: он об очень понятных вещах. Спектакль состоит из кусочков, и у каждого — своя тема. Мы сначала придумали, что символ спектакля — двери, и от него всё пошло. 

— Вы создавали спектакль втроём — со Степаном Полежаевым и Назаром Онищуком. С тех пор, как последнего заменил Александр Берестень, что-то изменилось?

— У нас было очень точное распределение по типажам: Стёпа был — и есть — романтик, я — несколько поживший циник, и Назар был весельчак. Мы такие и остались, а Саша одно время брал по чуть-чуть от нас обоих. Но сейчас он начал потихонечку играть Иванушку-дурачка.

Евгений Шкаев: «По дверям можно менталитет народа определить».

Дым-машина и кастрюля супа

— Как по вашему, спектакль подходит для закрытия сезона?

— В конце спектакля происходит братание со зрителем. Мы хотим зрителей вытащить на сцену, накормить супом. Я хочу наварить большую кастрюлю. Хочется, чтобы получился такой городской праздник под конец сезона. Возможно, это превратится в итоге в своеобразные домашние посиделки.

— Двери у вас всегда одни и те же?

— Вот! С дверьми у нас всегда целая система. Когда мы едем за границу, мы двери с собой не везём, чтобы сэкономить. Мы просим принимающую сторону: «Сделайте нам двери». И по дверям можно менталитет народа определить. В Италии нам сделали лёгкие, изящные белые двери — почти воздушные, итальянские-итальянские. В Норвегии дизайн был очень скандинавский: сами двери были очень простые, фанерные, но стойки — металлические, с хорошими качественными колёсами. Всё идеально и очень просто. В Кракове, например, были здоровые дубовые двери — настоящий антиквариат! — на очень грубых сварных колёсах. А в другом польском городе нас повезли в магазин стройтоваров смотреть новороченные дорогущие металлические двери. А я говорю: «Но мы же их там кидаем…». И они в ответ: «Нет, их трогать нельзя». В итоге в фирме, где продают старые металлические двери, нам как-то сколотили двери — кривые! Было в этом что-то апокалиптическое. А когда мы играли в Екатеринбурге, я попросил: «Сделайте нам самые дешёвые двери!». Так у нас под конец спектакля они просто развалились. А тут у нас будут те самые двери, с которыми мы в первый раз выступали. Они чем хуже, тем лучше.