Житель Коряжмы доверился аферистам и потерял 2,4 миллиона рублей
1/6
Общество
Михаил Житов: «На „Голосе“ я был королём драмы»

Михаил Житов: «На „Голосе“ я был королём драмы»

24.04.2017 10:36Мария АТРОЩЕНКО
На днях звезда шоу «Голос» со своей группой «Vougal» дал концерт в родном Архангельске.

А также в эксклюзивном интервью ИА «Регион 29» рассказал, как изменилась его жизнь после эфиров на «Первом канале» и что осталось за кадром.

— Проект «Голос», а затем концерты тура в более чем 20 городах дали нам огромный опыт выступлений перед совершенно разными слушателями, — поделился Михаил Житов. — «Vougal» и до этого были в списке лучших молодых групп России, представляли новую русскую музыку на «Экспо» в Милане в 2015 году. И меня, бывало, в Питере на улице узнавали. Но с «Голосом» мы оказались перед аудиторией, которая совершенно не знала, что от нас ждать, и мы поначалу не знали, как правильно себя вести перед ней. Но оказалось, всё супер: многие, увидевшие меня впервые на шоу, впоследствии стали с удовольствием следить за творчеством нашей группы.

— Наверное, до этого вы были известны в основном в столицах?

— Да, в Москве и Санкт-Петербурге нас знали, пожалуй, все, кто следит за модой и новыми течениями в музыке. Но мы всегда чувствовали, что способны увлечь гораздо больше людей. Наша музыка не пуста и односмысленна (как многие думают о поп-музыке), каждая песня имеет свой смысл, ясный месседж, свои секреты. И оказалось, очень многим и очень разным людям интересно нас слушать, узнавать, разгадывать, погружаться во всё это.

— Вы заняли пятое место в проекте, и, по сути, не должны были ехать в тур участников?

— Да, похоже, мне удалось впечатлить не только зрителей «Первого канала», но и тех, кто отвечает за организацию проекта, и это безумно приятно! Обычно в тур ездят только финалисты. И представьте себе мою реакцию, когда мне предложили участвовать в концертах во всех городах тура. Причём мне удалось убедить организаторов, чтобы в тур поехала вся группа «Vougal», а не просто Миша Житов, и это был огромный плюс для всех.

Тур «Голоса» — это большая честь, но и ответственность, и возможность получить бесценный опыт выступления на большой сцене, поездить по России, увидеть вживую тех людей, кто меня поддерживал, — спасибо им! — получить кучу запоминающихся, сделанных с душой подарков. 

«Нужен был техничный паренёк…»

— Вы пришли в «Vougal», когда ваши коллеги Вячеслав и Михаил уже играли вместе…

— Да, но нельзя сказать, что я «пришёл на готовое»! Я появился в «Vougal», как завершающий картину элемент. Некоторые вещи претерпели изменения, и буквально через три месяца мы уехали записывать первый альбом в Любляне. Это было так стремительно и круто.

— Ребята в интервью рассказывали, что для того, чтобы всё сложилось, им необходим был настоящий вокалист.

— Да, ребята хотели в ту сферу музыки, где нужен был техничный паренёк. И тут вдруг из-за угла выскочил я. Я в то время ходил на занятия к преподавателю-классику, — а я никогда не занимался классикой! — дело шло не очень продуктивно: ну, не лежит у меня душа к академическому вокалу (смеётся). И оказалось, что именно этот педагог меня и порекомендовал! Вот, как судьба сработала.

Я долго сомневался, идти ли, а потом пришёл на репетицию, увидел ребят воочию, мы помузицировали, и я сказал: «Всё, я остаюсь!». И вот сейчас у нас уже готовится второй альбом, мы делаем песни на русском языке…

— Хотя раньше их у вас в репертуаре не было.

— Да, никогда. Но после эксперимента с песней «Луна» мы изменили мнение. На нашем последнем концерте в «16 тоннах» за меня её практически полностью спели, я чуть не обалдел! Поэтому, да, теперь пишем на русском. Нам кажется, что слушателям нужны ребята с хорошими аранжировками, хорошими вокальными данными и хорошими музыкантскими мозгами, пишущие на русском языке. 

Игра не на жизнь, а насмерть

— А какие-то музыкальные ориентиры после «Голоса» у вас не изменились?

— Понимаете, «Голос» — это, в первую очередь, главный вокальный проект страны, и сразу же во вторую очередь — шоу. Поэтому, помимо чисто профессиональных вокальных вещей, приходилось держать в поле зрения и законы шоу-бизнеса. И если на первых этапах можно было спеть всё, что душе угодно, как «Moodyʼs Mood», — сложнейшую лирическую джазовую композицию, которую, увы, мало кто ценит в России, — то на следующих этапах я понял, что, раз я в команде ведущей поп-певицы страны, то нужно показать прогрессивную качественную поп-музыку. Поэтому я пел Бейонсе, Сэма Смита, Диму Билана. Перед полуфиналом с песней у меня был кризис, я не знал, что делать. Я понимал, что будет игра не на жизнь, а насмерть, поэтому решил, что если вылетать, то с «Бабушкой» — с сильным  драматическим произведением Владимира Преснякова.

— Была ли у шоу всё-таки выстроена какая-то драматургия?

— Если вы говорите о сценарии, то нет, его не было. На сцене могло произойти всё, что угодно, а единственные ограничения, с которыми мы сталкивались — это ограничения во времени. После моего «Слепого прослушивания» мы разговаривали с наставниками где-то полчаса, а в итоге в эфире остались только 10 минут.

А если говорить о драматургии, как о «накале страстей» то да, его было полно: в этом году дирекция «Первого канала» отобрала где-то полторы сотни человек — невероятных, талантливых, очень разных. А «Слепых прослушиваний» было три, и это была настоящая битва. Я пел во второй день 21-м номером, а всех моих друзей оставили на третий. Я, в принципе, понимал, что на меня места может уже не хватить. Передо мной были Саша Панайотов, Таня Шаманина, Алёна Поль, Кайрат Примбердиев, Катя Ковская, Аслан Ахмадов, Луиза Имангулова, — то есть, все кто прошёл. Когда я выходил на сцену, один из техников полушутя сказал мне вслед: «Добро пожаловать в ад!» (смеётся).

А вообще на «Голосе» царила очень дружная семейная атмосфера. «Голос» как детский лагерь, всем желаю пережить то, что пережил я. Конечно, конкуренция была, потому что все хотели пройти дальше. У нас в команде как-то это всё спокойно воспринималось, только я был королём драмы, всё время переживал за всех. Мне очень жалко было, когда уходила Саша Гомель, она потрясающая.

— Вы делите поклонников на старых и приобретённых после «Голоса»?

— Не делю, но отличаю (смеётся). Я знаю всех тех людей, которые были с нами с самого начала. Мы со Славой и Мишей выходим в зал после каждого концерта, и в последнее время стало появляться много незнакомых мне людей, которые говорят о музыке «Vougal», знают нас троих, и вообще следят за нашим творчеством.

— То есть, появились какие-то более явные атрибуты популярности?

— Но не в голове. Армия «шайналайтеров» (так называют себя поклонники группы — по названию песни «Shine A Light») стала гораздо больше, и это очень круто. «Голос» — это значительный шаг вперёд. Но надо работать дальше, развиваться.

Я ведь проходил все предыдущие отборы, и, оказывается, меня всегда брали на заметку (это я уже потом узнал), оказывается, каждый кастинг меня запоминали и, видимо, оценивали изменения (смеется).  И вот я четыре раза попадал «на карандаш», а на пятый попал сразу в основной список. И после прослушивания ко мне подошли продюсеры, музыкальные редакторы шоу и сказали: «Мы рады, что мы мариновали тебя четыре года так, что к тебе все повернулись, и ты так триумфально прошёл прослушивание».

— Разве в этом не было доли случайности?

— Элемент случайности, конечно, был, но я уверен, что во время кастинга, ещё до эфиров, люди, которые работают с нами, стараются многое просчитать и спланировать для того, чтобы в итоге сезон получился лучшим из возможного.

«Vougal» — тоже эстрада

— Что молодому вокалисту нужно делать, чтобы развиваться профессионально?

— Есть два направления развития: техника и слуховой опыт. Надо делать упражнения, развивать технику. У каждого певца есть костяк приёмов, которые формируют его исполнительскую технику. По приёмам можно легко отличить Мэрайю Кэри, Селин Дион, Тони Брекстон, Уитни Хьюстон, Джорджа Майкла, Элтона Джона… Эти приёмы нужно каждый день поддерживать. Но также очень важен слуховой опыт: без него, мне кажется, артист не может найти свою индивидуальность, ту самую особенную исполнительскую технику, благодаря которой его запомнят все. 

Поэтому да, Уитни Хьюстон, Лара Фабиан — это отлично.  Но совершенствуясь, нужно слушать многих других: Лизу Фишер, Стиви Уандера, группу «Tower Of Power», «Earth, Wind and Fire», например. Нужно слушать много разной музыки, развивать мозги. Техника — это регулярные тренировки, занятия, дело наживное. А вот слуховой опыт — это музыкальная эрудированность. 

— Может, дело в том, что высокоэрудированный исполнитель не пойдёт на эстраду?

— Мне кажется, многие привыкли навешивать ярлык «антиинтеллектуальности» на эстрадных исполнителей. Я вот неплохо музыкально «наслушан», но я иду на эстраду. То, чем занимается «Vougal» — это тоже эстрада. Наставники «Голоса», плоть от плоти — российская эстрада, но они имеют обширнейший музыкальный бэкграунд, каждый из них суперпрофессионал.

Понимаете, мы же всё равно это делаем не для себя, а для слушателей. Мы хотим найти отклик в их сердцах. Любой, даже самый интеллектуальный музыкальный зазнайка, ищет в сердцах слушателей какое-то принятие себя. После «Слепых прослушиваний» я думал, что «Moodyʼs mood» будет, что называется, «на разрыв». Но потом оказалось, что нужно быть чуть-чуть понятнее слушателю. И Полина Гагарина, хоть я и спорил с ней, раз от раза оказывалась права, когда говорила: «Миша, я знаю, что нужно сделать, поверь мне. Ты поёшь Сэма Смита».

— И что вас ждёт теперь?

— Мы уже записали четыре песни со второго альбома, и они сводятся в Штатах. Пишем дальше песни на русском. Надо дальше завоёвывать этот музыкальный мир, а он, я уверен, нас ждёт, и уже готовит особое место.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.