Неразгаданная тайна древнего Красноборска

Пока погода в Архангельске всё не может определиться, качаясь между осенью и зимой, наша репортёрская команда побывала в Красноборске. А там — погоды не приморские, а континентальные. Зима, то есть. Как пришла в середине ноября, так и продолжается.

А приехали мы сюда не просто так, а в гости к знаменитому художнику Александру Борисову.

Зимняя дрёма

Внешне Красноборск очень похож на многие города и сёла Архангельской области. Историческая купеческая часть, улицы, идущие вдоль реки с обязательной набережной. Та же провинциальная неторопливость, те же леса и луга на холмистых речных берегах. Едва встаёт лёд, на промысел отправляются рыбаки, а на другой берег — деревенские жители. Ну, разве что автодороги в Красноборье чуть хуже, чем во многих уголках региона, но скоро вездесущие дорожники наверняка исправят ситуацию и здесь.

Походив, присматриваясь, по улицам и деревням, начинаешь замечать местные «особинки». Очень большую роль здесь играют дрова: груды чурок или ещё не собранных поленьев лежат рядом с жилыми домами или магазинами, а поленницы бывают выложены очень прихотливо.

Старинные деревянные дома здесь особенно статны и широки, фронтоны большинства из них украшены балкончиками с резными витыми колонками. На упомянутых фронтонах, помимо окон и балкончиков, некие загадочные парные отверстия, когда застеклённые, а когда и нет. Не знаю — может, всё это, вместе с непривычными названиями местных деревень — признак близких соседей, коми. Красноборск-то, считай, стоит посередине пути из Архангельска в древнюю Вятку: по пятьсот с лишним вёрст в обе стороны.

Прошлое и настоящее

Широко жили здесь, красиво, привольно, не одним днём. Но сменилась одна эпоха, за ней другая, и теперь в просторной речной долине Шеломя, где, к примеру, совсем недавно было 18 деревень и четыре колхоза, догнивают чёрные остовы. Ёлки, во множестве разрастающиеся на бывших крестьянских полях, почему-то особенно пушисты. В полутора десятках километров отсюда теплится деревенская жизнь: вместо двух разорённых ферм ладят одну новую. Кто работает в автотранспорте, кто на добыче леса, но внешне этот край выглядит дремлющим, будто до поры ждущим своего часа. Думать так — хотя бы утешает, что ли.

Памятник Ленину здесь исчез, и его заменили небольшим, почти незаметным бюстом у администрации. А узнаваемым символом Красноборска (не знаю, принят он официально или до сих пор счастливо избегает сей участи), на мой взгляд, является условное изображение самого известного здесь минерального источника, Чаши. Довольно часто её символ с взметнувшимся фонтаном воды встречается в разных местах посёлка.

Примечательно, что все местные феномены оказываются плотно увязаны с природой, небольшим «кустом» деревень и дальними путешествиями. Сложно сказать, какая из достопримечательностей этого края — самая масштабная, легендарная и знаменитая. Потому продолжу рассказ с древнейшей, тем более, что её, то есть его — крупный минеральный источник, я только что упомянул.

«Три богатыря» Красноборска

Источник. Странно, но этот мощный минеральный ручей, бьющий из-под земли веками со скоростью 50 литров в секунду, не имеет собственного названия. А может, оно и было, да не сохранилось. В «Солонихе», санатории, основанном у источника в 1922 году при непосредственном участии художника Александра Борисова,  рассказывают, что первый зафиксированный топоним в 1626 году был простым: деревня Игнатовская.

Хотя место было известно и при Иване Грозном, лечили здесь болезни суставов. А выход минеральной воды — это скорее не ручей, бьющий с глубины 300-400 метров, а подземная река, причём идущая в эти края аж от Уральских гор. Если это действительно так, то протекает эта река под Двиной, пересекая её под землёй.

Отложения солей в глубокой каменной чаше мерцают таинственным лазурным отсветом, стекающий в речку Евду поток никогда не поддаётся морозным оковам, а однажды вода ударила из эпицентра вверх огромным фонтаном. И стала легендой.

Ермак и Шеломя. Историкам известна челобитная крестьян красноборской деревни Шеломя («холм», либо «шлем» по-славянски) от 1555 года царю Ивану Грозному о выделении леса и земли под строительство церкви. Хотя селения были в загадочной долине реки Евда и много раньше, а сам каньон сформировался ещё в ледниковый период.

Больше всего известна местность, которую на местный манер зовут шОломя, в связи с сибирским походом Ермака Тимофеевича. По одной из версий, начинался этот путь именно отсюда, в период с 1579 по 1581 год, да и самого Ермака здесь считают уроженцем красноборских Борков. Тем более, что казаков, напоминает местный краевед Михаил Ожегов, тут было много. Они охраняли Строгановские солеварни, располагавшиеся в будущей Солонихе.

В Шеломе отряд Ермака до 300 человек усилили местные, а также сухонские, устюжские, сольвычегодские охотники и промысловики. И двинулись на восток, за Урал. А опустевшие к нашему времени холмы и низины Шеломя теперь будоражат воображение заезжих туристов. 

Александр Борисов. Самый молодой из названных здесь феноменов Красноборской земли, однако и ему в этом году исполнилось 150 лет со дня рождения.

Десятилетним мальчиком будущий художник уронил себе на ноги тяжёлые чурки с нагруженного воза (вот опять эти дрова). Исцеление было связано с обетом родителей и местным минеральным источником. А талантливый крестьянский юноша, получив столичное академическое образование, со временем стал не только художником и исследователем Арктики, но также инженером и местным благотворителем. Снова — глубокая связь с местной землёй, которой её уроженец принёс свою мировую славу. Снова — дальние легендарные походы, порой на волосок от смерти. И снова — тишина. 

В малой родине Борисова, деревне Глубокий рУчей, (именно так звучит топоним на местный манер) до наших дней дом родителей художника не сохранился. Зато рядом стоит большая изба его дяди. Внучатый племянник Борисова, которого сегодня можно застать в деревне, порой заявляет, что знает «всё», но отчего-то это «всё» не рассказывает. Возможно, устал от докучливых и суетливых туристов.

Высоко над ручьём пробегают мостки, баньки на склоне будто собрались в поход, и всю округу медленно засыпает сонный снег. Ждёт вся округа чего-то, и до поры копит силы.