Чтобы ребёнок не убегал: из практики архангельских волонтёров поиска

В состав всероссийской ассоциации волонтёрских организаций «Поиск пропавших детей» входят 52 добровольческих объединения со всей России, а также Украины и Белоруссии. 

Сайт PoiskDetei был первым в России волонтёрским сайтом именно по этому направлению. Начало было положено в 2009 году. За время существования ассоциации было найдено более трёх тысяч детей. Ежедневно в разработке у содружества — порядка 150 дел.

У его истоков федеральной ассоциации стояла Ирина Буркова, которая сейчас руководит архангельским отделением содружества. 

— Я участвовала в поисках в Московской области. Когда мы искали ребёнка в Можайском районе, на поиски вышло порядка 600 человек. Когда я вернулась сюда, основатели этого движения — Дмитрий Второв и Гаянэ Степанян — попросили меня создать местное отделение и скоординировать его работу. В тот момент в Архангельске как раз проходили поиски мальчика, мы с родственниками объединились и организовали работу, тут же появились активисты. 

Что можно, что нельзя

Как рассказала Ирина, схема работы волонтёров такая:

«Если мы видим, что идёт поиск, созваниваемся с родственниками, чтобы уточнить информацию: действительно ли пропал ребёнок, и не дезинформация ли это. Иногда перепосты тянутся, а ребёнок найден уже давно. Затем, с разрешения полиции и родственников, мы размещаем объявление и ориентировку в своей группе. Хотя иногда размещение информации просто не нужно: например, когда мы понимаем, что ситуация связана с криминалом и отрабатывается исключительно полицией, или если мы имеем дело с „бегунком“. В таком случае мы понимаем, что сбежавший подросток может сам отслеживать информацию о своих розысках. В другом регионе был случай, когда сам преступник отслеживал передвижения волонтёров и перепрятывал тело ребёнка».

Поэтому, считает Ирина, информацией надо распоряжаться с умом:

«Когда мы начинали работать, нас консультировали люди, которые много лет занимались оперативной работой. У нас есть соглашение и определённые договорённости с полицией о том, какими способами мы взаимодействуем. Только в  совместной работе с полицией мы понимаем, что можно, а что нельзя». 

По словам Ирины Бурковой, в рядах добровольцев есть бывшие сотрудники полиции и службы спасения. А когда движение «Поиск пропавших детей» начиналось в Москве, там был проведён круглый стол, посвящённый взаимодействию добровольцев с полицией, МЧС и службой спасения.

Так что, по сути, работа волонтёров — это бескорыстная помощь не только родным пропавших, но и службам, ведущим поиски официально.

— Хотя понятно, что, если ребёнок пропадает где-то в городе, полиция и так сразу же поднимается на поиски. Три дня не выжидает никто. Если ребёнок пропал, необходимо обращаться моментально. Пусть он где-то в соседнем дворе или у друзей, но ребёнок потенциально в опасности. Родители порой думают: «Вот, в наше время…». Нет, то время прошло, и опасность ребёнка подстерегает на каждом углу. Это может быть и автомобиль, и колодец открытый, и человек невменяемый.

Уходят за вниманием?

Конечно, одна из самых деликатных сторон работы волонтеров поиска — это общение с родственниками пропавших. На такую работу, считает Ирина, годится только очень сознательный человек, с определённым жизненным опытом и пониманием основ воспитания. 

— Я очень внимательно вслушиваюсь в слова родителей. Например, если семья не очень благополучная, и у ребёнка не первый уход, скорее всего, он просто бежит от того, что там происходит, и, скорее всего, он знает, куда идти, — рассказывает она. — В Северодвинске было много таких детей. Там есть волонтёр, которая знает всех этих несовершеннолетних, и у неё контакт есть с ними. Кроме того, у меня есть знакомый психиатр, я часто с ней консультируюсь. И она всегда говорит: «Значит, недолюблен ребёнок». Чтобы ребёнок не убегал из дома, его надо окружить вниманием. Были уходы из дома: от семейных проблем, от себя бежали дети. Почему ребёнок уходит из нормальной семьи? От недостатка внимания. Как бы родитель ни говорил, что всё хорошо, ребёнок, скорее всего, недополучил внимания.

Кроме того, по опыту Ирины, часто дети, как ни парадоксально, теряются в торговых центрах:

— Если мы понимаем, что ребёнок никогда не уходил из дома, а тут вдруг ушёл, — а сам он любопытный, активный, — то чаще всего он идёт в эти торговые центры, ходит по городу. Лето, дети расслабились… В таких случаях мы обращаемся к охране торговых центров, и они отслеживают ситуацию. 

Когда начинается поиск, в сообществе объединения создаётся отдельное обсуждение. 

— Поисковики указывают, что необходимо для операции, люди пишут, кто чем может помочь: «Могу печатать ориентировки» или «Могу сидеть у компьютера», — поясняет Буркова. — Но на инфокоординацию без опыта не сядешь.

Во время поисков самые важные люди — это координатор и инфокоординатор. Первый организует группы на местности, а второй — отслеживает информацию, отделяет зёрна от плевел и помогает сориентироваться поисковикам в поле. При этом, очень важно, чтобы поисковые группы держали связь друг с другом и были рассредоточены.

Отряд не сложился

По словам Ирины, — а говорит она об этом с некоторой горечью, — полноценного отряда, который мог бы работать и в природной среде, из группы волонтёров поиска Архангельска пока не вышло: 

«У нас нет такой команда, как, например, в Ярославле. Они проводят обучение, выходят в лес. У нас тоже была нацеленность на это, но, к сожалению, Архангельск не вышел на этот уровень. Когда в службу спасения возглавлял Игорь Поливаный, мы пытались организовать обучение, но не нашлась та команда, которая была готова выйти на это». 

Кстати, на «коллег» из других регионов наши поисковики-волонтёры в случае чего могут рассчитывать. Модерировать группу Ирине помогают единомышленники из Мурманска, Санкт-Петербурга и Москвы. Кроме того, товарищи подключаются, когда расширяется география поиска. Так случилось, например, во время затяжных весенних поисков пропавшего школьника. Тогда, с учётом версии, что мальчик убежал в Московскую область, к розыску подключились ярославцы: они искали его по всему участку трассы M8 до Москвы. 

Кроме того, на всякий случай у Ирины есть выход на местных охотников и рыболовов: они готовы помогать и, в отличие от неподготовленных к лесным поискам волонтёров, могут участвовать в лесных поисках без риска потеряться самим.

По словам Ирины, вполне естественно, что люди самоорганизуются стихийно: 

«Это добровольная организация. Это те, кто в своё свободное время, за свой счёт идут и ищут людей. Если надо, выезжают на поиски. Но сейчас, к сожалению, большинство людей выступает, как наблюдатели: „Ой, а что же будет? Найдут, не найдут?“. Потом ещё начинают обвинять волонтёров. А вы попробуйте сами: посидите на телефоне круглосуточно, попробуйте выехать в город в два часа ночи или в 30 градусов мороза…».