Максим Раков: «Чем севернее народ, тем сильнее любовь к экстремальной музыке»

Возможно, людям, коротающим свободное время у телевизора, термины «death metal» и «black metal» не скажут ровным счётом ничего. Зато они мгновенно вспомнят имена  кино- и телезвёзд Джима Керри и Владимира Епифанцева — горячих поклонников лютейших форм музыки. В 1980-е солидный пласт «тяжёлой» музыкальной культуры стал распадаться и сегментироваться. Появились экстремальные жанры, сформировавшие армии фанатов в совершенно разных странах и во всех слоях общества.   

Архангелогородец Максим Раков занимается продвижением экстремальных групп в России и за рубежом. Скажем прямо, вопреки стереотипам, музыкальные пристрастия, масштабные татуировки, дреды и пирсинг не мешают промоутеру «смертельно тяжёлых форм металла» быть интеллигентным человеком и интересным собеседником. 

— Максим, вы устраиваете музыкальные мероприятия только в Архангельске?

— По всему миру. Моё концертное агентство занимается прокладыванием туров, организацией концертов. В основном помогаю российским группам, но есть опыт работы и с иностранными. 

Я организовал большое количество фестивалей. Только Sick Fest — 13 фестов, начиная с 2008 года. Два фестиваля Black Wings Of Death. Привозил группы из США, Италии, Франции, Турции, Финляндии, Германии, Беларуси, Украины и со всех концов России. Всего порядка 70 разных коллективов. В 1997 году, когда впервые услышал металл, испытал огромную радость и счастье. Аналогичные чувства испытываю с 2007 года, когда впервые организовал серьёзное мероприятие.

— Очевидно, есть стилистические отличия у фестивалей death metal и black metal- музыки. Можно обывателю объяснить принципиальную разницу? 

— Это как фестивали джаза и фанка. Для не увлечённого музыкой человека это кажется одинаковым, а на самом деле — это полярные вещи. Группы выступают с большим удовольствием в обойме коллективов, которые играют в том же стиле. Фэны — тоже разные. Это связано с музыкальным вкусом, оформлением сцены, звуком.

Фото Артёма Келарева

Влюблённые в музыку

— Заметно, что проведение таких мероприятий осложнилось противодействием религиозно ориентированных общественников. 

— Да. Эта информация сейчас на пике обсуждения фанатов, концертных промоутеров и владельцев клубов. Но по сути препятствование концертам, — это незаконное вторжение в жизненный выбор людей, в искусство и культуру. Есть четыре стены, потолок, артисты, слушатели и цена билета. Захотел — заплатил деньги и сходил на концерт. Не нравится — не ходи туда. Несовершеннолетние не допускаются, есть контроль. 

— Sick Fest не проводился уже два года, эти обстоятельства как-то связаны?

— Нет. Просто нет оптимальной площадки. В «Колесе» или «Фабрике» — максимум 200 человек, а в «М-33» — полторы тысячи. Нет клуба на 500 человек. 

— Музыкальные критики поговаривают, что музыка утратила то влияние на людей, какое было, допустим, в 1970-е. Судя по всему, у вас всё стабильно. 

— Секрет один — это влюблённость небольшой группы фэнов в музыку. Люди готовы платить, помогать в организационных вопросах. Поклонники других направлений музыки не всегда на это способны. Внутренний импульс у наших фэнов сильнее. Коммерция здесь не является доминантой. Человек готов уйти в минус, лишь бы дело жило и двигалось.  Организаторы зачастую знают, что мероприятие не окупится, но из-за фанатских стремлений не отменяют. Это такая связь с людьми, которые с тобой на одной волне. 

Культ физического носителя

— Максим, вы также занимаетесь продвижением экстремальной музыки через свой лейбл. Как здесь обстоят дела? 

— Да. В этой музыке культ физического носителя — виниловых пластинок и компакт-дисков — очень силён. Другие жанры уходят в цифру, здесь — нет. Считается, что настоящий фэн — тот, кто слушает музыку на физическом носителе. Там лучший звук, буклеты, оформление. Вместе с моим партнером мы управляем лейблом Lord of the Sick Recordings, занимаемся релизами записей.

— А что конкретно делаете? 

— Для всех наших релизов мы занимаемся оформлением. У нас свой вкус и видение. Мы работаем с художниками, заказываем обложки, придумываем концепты, прописываем все детали. Также с дизайнером работам над оформлением диска. Если группа имеет серьёзный потенциал, то мы можем помочь с записью. 

В металле обложка всегда была важна. Альбом до сих пор здесь оценивается по трём критериям: музыка, звук, оформление. Это три слагаемых успеха. По сути, мы пока делаем первые шаги, нам ещё далеко до крупных лейблов. 

— Речь идёт о продвижении архангельских исполнителях? 

— Нет, это группы со всего мира: Россия, Белоруссия, Украина, Чехия, США, Австралия, Аргентина. 

—  Какой проект наиболее важен для вас сейчас? 

— Организация европейского  концертного тура ведущей российской death metal-группы Katalepsy (Москва). Вопросы контактов с местными организаторами, перемещение, питание, ночлег — на мне. Музыканты не имеют к этому отношения. У них и времени на это нет: семья, работа, репетиции. А чтобы заниматься этим качественно, нужно много времени и сил. Сейчас Katalepsy находятся в туре по Сибири: Томск, Красноярск, Кемерово, Барнаул.  

12 июня пройдет презентация их нового альбома в «Колесе». В пятый раз их привезу в Архангельск.

Фото Артёма Келарева

Обняли жену — и снова в тур

— Архангельские группы ездят в Европу? 

— Конечно. В отличии от местных джазовых коллективов, имеющих совсем небольшой опыт выступлений за рубежом, death-группы могут активно концертировать в других странах. Например, группа Perverse Dependence прежде выступала и по России и в Европе (Чехия, Германия, Бельгия, Нидерланды, Швейцария, Финляндия и др.). Выпустила альбом в Японии.

— А у таких групп есть возможность что-то заработать?  

— Нет, никогда. Даже отбить на 100 процентов затраты. Наоборот, ты вкладываешь в это деньги и тебе всё это в кайф. Это как кататься на горных лыжах и ждать, что тебе кто-то за это ещё заплатит. 

Известные группы вроде культовой американской Dying Fetus (выступала в Архангельске в 2014 году) не только всё окупают, но могут получить прибыль, которая, впрочем, вкладывается в развитие группы. Эти ребята занимаются только музыкой, Dying Fetus — их работа. 220 концертов в год, дома обняли жену и снова уехали в тур. У нас в России успешных с финансовой точки зрения групп, работающих в этом сегменте, очень мало. Существует «Ария», но это другой жанр. 

Хотя шанс есть у всех. Например, есть группа «Аркона». Это экстремальный металл с русскими фольклорными традициями и языческими темами. Они выступают на крупнейших фестивалях мира, имеют 100-процентную занятость. Их заработок — только музыкальная и околомузыкальная деятельность (продюсирование и т. п.). 

Экономика металла

— Экономическая ситуация сказывается на экстремальной музыке?

— Да. Когда люди озабочены тем, как заплатить за квартиру и что положить на стол, они не всегда готовы тратить на хобби. И если мы ещё будем что-то запрещать и устраивать гонения, разве мы станем цивилизованной страной?  Если мы хотим колонизировать Марс, меньше платить за электричество, лучше питаться — то нужно заниматься промышленностью, а не давить на музыкантов и их слушателей. 

— Экстремальная музыка наиболее популярна в странах с высоким уровнем развития экономики?

— Самые лучшие страны по организации и составам фестивалей — это Швейцария, Норвегия, Швеция, Финляндия, Германия.

— То есть наши северные соседи в основном.

— Точно. Если мы возьмём культурную карту и обозначим «металлизированность» мира, то Скандинавия будет явно выделяться. Там «металл» давно стал мейнстримом. Чем севернее народ, тем сильнее любовь к экстремальной музыке. И наоборот — чем южнее, тем менее развит металл. В Краснодарском крае экстремальная сцена отсутствует как таковая. 

Всё зависит от уровня жизни и уровня культуры. Скажем так, процент умных людей среди любителей живой музыки, исполняемой на натуральных инструментах (металл, джаз, рок, блюз, фанк) — выше, чем в других культурах. Это наукой доказано. 

— Максим, экстремальная музыка — это, по большому счёту, хобби. А где вы работаете? 

— Работаю техником в сфере телекоммуникаций: Интернет, цифровое телевидение. Мой друг и коллега работает на военном заводе начальником цеха. Есть среди поклонников экстремальных жанров директора банков. Ещё одна моя подруга работает в правительстве Архангельской области. 

Среди фэнов социальный статус не имеет значения. Никто никогда не спрашивает, сколько ты зарабатываешь и на какой машине ездишь. Зато поддержка — колоссальная. Ты, например, приезжаешь в Берлин и раздумываешь, к кому ты в этот раз пойдешь ночевать и с кем нужно успеть встретиться. 

Чтобы заниматься музыкой, нужно вкладывать душу, а отдача последует незамедлительно.