Сергей Морозов: «Доступную среду для ребёнка-аутиста может создать толковый педагог»

В наш город эксперта пригласили мамы из архангельского общества помощи аутичным детям «Ангел». В эти дни в Архангельске проходит региональная конференция «Социальные трудности и специализированная помощь детям с аутизмом и их родителям».

В первый день конференции мамы «Ангела» смогли задать эксперту свои вопросы. И если на конкретные вопросы о конкретных детях Сергей Морозов отвечал уклончиво — без длительного наблюдения за ребёнком ничего определённого сказать нельзя — то на современных и якобы перспективных методиках лечения аутизма остановился достаточно подробно.

Дорого и опасно

В лечении аутизма, отметил Сергей Морозов, можно придумать не только 400, но и больше сравнительно честных способов отъёма денег у населения. В его практике был случай, когда отец девочки с аутизмом хотел продать квартиру, чтобы отвезти её в США на хелирование (метод очищения организма от тяжёлых металлов — ИА «Регион 29»). Однако этот метод не только неэффективнен, но может быть и опасным.

Многие методики, сказал эксперт, имеют под собой не научные, а финансовые основания.

Например, научных подтверждений тому, что безглютеновая диета помогает детям с аутизмом, пока нет, пояснил учёный гость. Она не то, чтобы вредна: она помогает организовать ребёнка, но для этого есть и более дешёвые способы.

Сергей Морозов также достаточно критично отозвался об одной из новых методик — томатис-терапии (слуховая терапия французского отоларинголога Альфреда Томатиса — ИА «Регион 29»). Например, по словам эксперта, в штате Нью-Джерси в Америке, где диагноз «аутизм» получает каждый 45-й ребёнок, — томатис-терапия относится к "красной" категории методов, которые не рекомендуется использовать.

Преодолеть барьер

— Сергей Алексеевич, можем ли мы в России дожить до того, когда люди с расстройствами аутистического спектра полностью вольются в общество? Когда человек с аутизмом, допустим, будет работать кассиром в магазине?

— Почему нет? По-моему, это вполне реально. Вопрос только в том, чтобы были созданы нормальные условия для того, чтобы мы могли им помогать. Сейчас мы за эти условия боремся. Государство не сказать, чтобы глухо, но не всегда решения бывают достаточно профессиональными и последовательными. В принципе, в некоторых случаях такое включение происходило: и в советское время, и в девяностые годы, и в двухтысячные… Прецедентов достаточно, и они показывают, что люди с аутизмом могут находить социальную нишу. Какую? Очень разную. В этом ключе я всегда вспоминаю, что, с одной стороны, в Нью-Йорке сорок процентов мусорщиков — это аутисты, и, с другой стороны, по неподтверждённым данным, половина населения Силиконовой долины — тоже аутисты. Здесь потенциал бывает очень разным. Вопрос в том, как его раскрыть. Удастся ли это сделать в России? Я думаю, удастся, но это зависит не только от того, как будет работать система комплексного сопровождения, но и от того, как в головах у людей будет развиваться вирус толерантности.

— Как Вы считаете, нуждаются ли вообще дети с аутизмом в инклюзии?

— Тут все зависит от того, как понимать инклюзию. Если просто, как совместное обучение, совместное пребывание в классе, то такая инклюзия никому не нужна. Инклюзия должна формироваться последовательно. О какой образовательной инклюзии может идти речь, если у ребёнка, например, в семье нет никакой инклюзии? Его одевают, кормят, поят, но не понимают. Это очень сложный, многоступенчатый, многоэтапный процесс. И для некоторых детей с аутизмом, по всей видимости — недостижимый. С другой стороны, это то, к чему надо стремиться. Потому что по-другому всерьёз решить вопрос интеграции в общество не получится. Просто нужно быть последовательными и не спешить.

— А вообще правильно ли аутистов относить к категории людей с ограниченными возможностями?

— Я вообще этого термина — «ограниченные возможности здоровья» — не понимаю. Если есть ограниченные, то должны быть и неограниченные, а я как врач себе не могу этого представить. Вообще-то в отношении аутистов принят термин — «люди с особыми образовательными потребностями». Но опять-таки нельзя принимать его как какую-то абсолютную категорию. Степень «особости» может быть разной. Но то, что эти особые потребности есть, и то, что они требуют особых условий, — это несомненно.

— Ещё одно понятие из социальной сферы — «доступная среда». В случае, допустим, с колясочниками, тут все понятно, — пандусы у магазинов и больниц, низкопольные автобусы… А как её формировать для людей с аутизмом?

— В их случае понятие «доступная среда» касается социального взаимодействия. На практике обеспечить ребёнка с аутизмом доступной средой значит дать ему толкового педагогога-психолога, прежде всего. Нормального специалиста, который поможет преодолеть аутистический барьер, который, собственно, и ограничивает доступность среды. Нужно чётко сформулировать, что это будет за профессия, описать профессиограмму, которая всё-таки должна быть ориентирована не на определенный метод, а на потребности детей с этой категорией нарушений. Работа с детьми-аутистами — едва ли не самое сложное направление дефектологии.